Храни Волка. История 1

Да, отрывать от своей души куски — это чудовищно больно! Но, опять же терпимо, если иного пути нет. И если ты была Посланницей. А Посланницы Великой, это такие зверьки, которые всегда используют свою магию, свои возможности, свою энергию. А где, по-вашему, храниться этот арсенал? Вот то-то, внутри души он, как и способности, как и направленности даров. Разум, как и прочие штучки, нужные любому Шагающему, как бы «внутри» тела души, а защищает их тело. Представьте пион или розу. А внутри цветка кольцо из разума, хранилища памяти и способностей. Чтобы добраться до кольца, в центре которого горит «сердце души» нужно оборвать все «лепестки» цветка-тела. И если, такой как я, нужно использовать много энергии, очень много, а иного пути нет, (скажем, как сейчас, время поджимает, обещая адовы котлы), то Посланницы используют «тело» собственной души. Мы в этом смысле посильнее некоторых Богов будем.

И казалось бы, ну и что с того? Давно бы уже привыкла отрывать от себя лепестки, если вечность этим занимаешься. Благо, они, со временем, восстанавливаются. И да, привыкла я! Это несложно, просто раз — и все.

Только, одно дело мгновенно оторвать «лепесток», когда ты — полноценный цветок. И совсем иное, когда ты «закрыт» волей Великой! Это как сравнивать ампутацию под слабой анестезией и прокручивание собственной руки через мясорубку. Когда ручку этой мясорубки крутить тоже тебе.

Представили разницу? Да, и то и другое больно, но это весьма разная боль, согласитесь. В первом случае ее можно и не ощутить, если настроиться. Во втором же это мучительная пытка, от которой и сбрендить, и сдохнуть легко.

Если я просто сдохну, то ничего страшного. Ну найдут у постели умирающего тело ребенка. В реальности у девочки не будет травм. А вот если я от душевной боли, которая ни разу не поэтический треп, свихнусь… Вот тут мало никому не покажется. Ни Вальтеру, ни этому городу, ни миру в целом.

Вот и ждала я, и тянула время, которое не тянулось, а неслось.

Страшно! Бл… Мне было до дрожи страшно! Когда-то, в одной из жизней я уже проделывала нечто подобное. Тогда меня ограничивало больное человеческое тело, и я не могла отрубить от себя кусок разом, рывком. Иначе тело, которое я занимала, просто рассыпалось бы в пыль. Поэтому приходилось вот так же, через «мясорубку», старую, ржавую… по кусочку, по жиле…

Меня передернуло от воспоминаний.

И сейчас это нужно повторить. Бл…!

Руки медленно легли на бедра мужчины, прямо под проводами и трубкой катетера. Прямо на самую границу, где «целая» матрица переходила в перекрученный клубок. В реальности, на бедрах альфы в этом месте образовалась «горка» из отека ткани, которая резко обрывалась «сухими» конечностями.

Кровать-каталка была большая, высокая для моего тела, и широкая, чуть ли не на двоих. Длины рук не хватало, и получилась забавная поза. Наверное, сильно удивятся свидетели, если зайдут сейчас. Уж больно поза двусмысленная, точнее односмысленная. Я бы ничего другого и не подумала бы, увидь я голого мужика и такой наклон кого-то к тому самому месту.

Ну почему эти ублюдки не уродовали его руки? Почему именно ноги?

Я мысленно похихикала, внутренне вдохнула и…

Ручка «мясорубки», деревянная, старая, прокрутилась один круг. Один круг, за который спираль трижды смяла, вытянула и оторвала от меня по кусочку. Эти кусочки прошли дальше, через «звездочку» лезвий, что двигались по кругу, пока я крутила ручку. Она изрезала кусочки, еще не совсем оторванные…

Боль… Как же ее много… Ее океан… И я знаю, что пока она мирная, как и любой океан, она обманчивая…

Мелкая, уже кашица столкнулась с последним препятствием, и просочилась через силы Великой, как и любая кашица, превращаясь в тончайшие ниточки фарша. И уже эти нити, полностью пригодные для этого мира, тела. И главное: для тела Вальтера, через мои пальцы впитались в его плоть.

Кончики пальцев засветились светло-голубым, легким светом моей души. И не скажешь, со стороны, что за этой душонкой легионы трупов.

Но, это со стороны, если смотреть. А на самом деле фарш и стал тем, что позволило начать «расправлять лист».

Внутри время растягивается в вечность. Мне кажется, будто на одно укрепление матрицы ушло больше часа. Но я знаю, что это лишь «кажется». Зато боль мне не кажется. Она реальнее меня самой!

И снова… поворот ручки мясорубки… один круг…

И снова я вижу, чувствую и обоняю, как «сито» выдавливает из себя десятки фаршинок. Тягучие, мягкие «струйки» моего собственного я.

И боль… Она растет… Океан волнуется… Небо темнеет…

И новый круг ручки. Третий? Десятый? Не знаю… Сбилась со счета.

Нарастает ветер в небесах. Приближается шторм в моем океане боли. Но я еще помню о цели.

И снова поворот ручки. Я слышу, как она скрепит. Скрипит мясорубка. Вижу протертую старую клеенку. Деревенский дом. Я ее вижу… или видела… когда? Когда-то… когда была человеком. Я была человеком? Да, была… Я была…

И боль… Она все стирает или смывает… или открывает… что-то…