Хранить вечно

«Он знал, – продолжал агитатор, – что сейчас бросает вызов смерти, он понимал, что может погибнуть, но не думал об этом. Личная опасность для него не имела никакого значения. Угроза, нависшая над Москвой, заслонила для него все. Он презирал смерть во имя победы, во имя защиты Москвы.

Готовый ко всему, Сергей Белоус условленным сигналом вызвал на себя орудийный огонь…»

Далее в статье говорилось, что советские артиллеристы первыми же снарядами подбили два фашистских танка. Остальные повернули назад. Третий танк подбил гранатой сам Белоус.

– Смелый парень!

– Герой! – послышались возгласы одобрения.

– О чем читали? – спросил подошедший к группе солдат старший политрук Старостин.

Агитатор доложил.

– А вы знаете, что Сергей Белоус – боец наших войск и, кстати, теперь в Туле? – сообщил комиссар. – В 34-м полку. А событие, описанное в газете, произошло совсем недавно под Мценском. Там воины полка вместе с танкистами полковника Катукова крепко наломали бока Гудериану. Отлежался враг, снова прет на Москву. Наша очередь добавить ему так, чтобы больше не продвинулся ни на шаг.

– Нельзя ли, товарищ старший политрук, встретиться с Сергеем Белоусом? – поинтересовался один из бойцов.

– Встретиться? Нелишне бы. Только время сейчас такое, что Сергею и вам не до встречи. Вы хорошенько подумайте о подвиге Белоуса. Учит он самому главному: смелости, умению бить врага.

Комиссар ушел. Его голос зазвучал неподалеку, в соседнем взводе. Возможно, там он говорил тоже о подвиге Белоуса, который сегодня брали на вооружение солдаты 156-го полка.

…Командиры и политработники тщательно проверяли готовность к бою каждого бойца.

– Где находится пункт боепитания? Как пойдете к нему? – экзаменовали тех, кто будет доставлять на передний край патроны, гранаты, зажигательные бутылки.

– Обдумали, как лучше транспортировать раненых? – спрашивали санитаров. – А ну-ка, покажите?

И боец демонстрировал, как он потащит раненого товарища в тыл на плащ-па- латке, на своей спине…

В восемь часов утра комиссар Старостин позвонил командиру полка:

– Вчера капитан Бугаев получил десять противотанковых ружей. Ни один из вооруженных ими в стрельбе не проверен. Я приказал немедленно отвести противотанкистов в тыловой овраг, чтобы каждый сделал выстрел по броневой цели.

– Решение одобряю, – ответил майор Зубков.

Около десяти утра со стороны Щекина донеслись редкие пушечные выстрелы. Минут через десять из мелколесья Ивановских дач ухнуло орудие крупного калибра.

– Наше корпусное! – восторженно отметили во втором батальоне. Ивановские дачи находились от батальона километрах в двух. Перейди бугор за станцией Подземгаз – и тут они, дачные домики туляков, куда на лето селились сотни городских семей.

Пушечные выстрелы в районе Щекино зачастили. Орудие у Ивановских дач тоже заухало чаще.

Наступление противника развивалось сравнительно быстро, но, как показал итог, не в том темпе, который загадывал генерал Гудериан.

Несколько строк из журнала 156-го полка:

«12.30. Противник (до 40 танков) прорвался в деревню Кочаки. Деревня горит… Машина нашей разведки обстреляна из пулеметов и автоматов…

14.00. Помощник начальника штаба старший лейтенант Сенин со взводом вышел в разведку в направлении Стрекалово, Ясная Поляна…» Прошло немного времени, и на командный пункт полка от Сенина поступили донесения: «Противник силою до семи танков и до взвода пехоты севернее опушки леса у Стрекалово…»

«В деревне Стрекалово до 20 танков. Движутся на хутор…»

Шаг за шагом прослеживали разведчики движение врага к Туле. Штаб полка получал обстоятельную информацию.

В районе Тулы в это время бесновалась вражеская авиация: «хейнкели», «юнкерсы», «мессершмитты» шли волна за волной. На подступах к городу из об- лачного неба на них кидались наши истребители. Над Тулой врага встречал плотный огонь зенитчиков 732-го полка.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился к командиру роты Малышкову командир батальона Потетюрин, – вам боевое задание: выйти с двумя взводами в район Ивановских дач. Прикрыть передислокацию штаба 50-й армии. Время…

И командиры сверили часы.

Примерно через час старший лейтенант Малышков возвратился в расположение батальона.

– Штаб армии отошел в район деревни Медвенки. Охраняет его рота пограничников 34-го полка, – доложил он командиру батальона.

– В окопы, – последовало распоряжение майора Лотетюрина, Чувствовал себя майор сегодня плохо. Его знобило. «Кажется, у меня начинается лихорадка», – угнетало комбата опасение.

Около двух часов пополудни бой начался на Косой Горе, в небольшом поселке металлургов. Часа через два он переместился к Ивановским дачам.

В 16 часов 45 минут в журнале части Зубкова отмечено: «Три вражеских пикировщика сбросили на район обороны полка бомбы. Южнее слышна сильная пулеметная стрельба».

Это дрались пулеметчики 661-й роты.

…Нарастал шум танковых моторов. В сгущавшихся сумерках у переднего края второго батальона одна за другой зашипели вражеские ракеты. Танки приближались…

А если среди них есть честные немцы, пригнанные под страхом смерти? – вдруг спросил сержанта Тришкина рядовой Сергей Матвеев.