Хранить вечно. Дело № 1

Впрочем, кофе здесь варили вполне приличный. Конечно, ему далеко до того, которым угощал своего шефа агент «Прыгун», он же Лев Моисеевич Штивельман – но способно скрасить недолгое путешествие. Погоды стоят августовские, жаркие; лёгкий бриз неспособен вызвать приступ морской болезни у самых изнеженных пассажирок – так стоит ли жаловаться на всякие пустяки?

«Умбрия» отвалила от причала, окатив его нечистой пеной из-под гребного винта, и неторопливо зашлёпала к выходу из гавани. Справа медленно проплывал высокий борт крейсера Его Величества «Эмеральд» в серой шаровой окраске мирного времени. Над полубаком, над плоскими двухорудийными башнями был растянут огромный солнечный тент, и в его тени «лайми» играли на широкой палубе в футбол, оглашая внутренний рейд азартными криками.

Итак, можно подводить итоги. Пока что промежуточные – но всё же. Первое – книгу, ту самую, из-за которой расстался с жизнью ребе Бен–Цион, отыскать не удалось. Мало того, след англичанина в тропическом шлеме, который, похоже, и организовал нападение, тянется в Европу, в сторону, прямо противоположную той, куда направляется сейчас Яша – в Мессину, куда сутки назад ушёл пароход германского Ллойда, унёсший с собой похитителя.

Самое обидное, что в случившемся Яша может винить только себя. Собирался же он отправиться в Турцию, а потом и в своё ближневосточное турне ещё в конце августа? Поступи он так – книга давно была бы у него, и убийцам не понадобилось бы врываться в дом раввина и лить там невинную кровь. А всё мальчишки – Яша тогда убедил себя, что перед поездкой обязательно надо навестить Марка; потом выяснилось, что поганец удрал из коммуны, и не один, а с приятелем, ещё более «непростым», чем он сам. Последовали поиски, засада в Штатном переулке, посещение лаборатории Гоппиуса… в общем, Яша оказался в Стамбуле, а потом и в Палестине на две недели позже того, что планировал раньше. Хотя, конечно, если бы не кое-какие нюансы, которые стали ему известны тогда в Москве и, главное, не настойчивые призывы его интуиции – непременно заняться мальчишками! - он бы и не подумал забирать у ребе книгу. А значит, арабы с ножами всё же сделали бы своё дело, только он, Яша, не смог бы в последний момент пустить по следу похищенной реликвии своих людей.

Ладно, сетовать о том, что уже случилось, смысла нет. Агент «Бегун» и его супруга, «Двойка» знают своё дело; денег Яша оставил им достаточно, пообещав не требовать отчёта в расходах – разумеется, если будет положительный результат, - так что надежда всё-таки есть. К тому же перед отъездом он успел подключить к поискам ещё одного своего агента, до сих пор работавшего автономно - бухарского еврея по фамилии Исхаков. Он держал в Яффо пекарню и успел обзавестись здесь широкими связями, и может оказаться весьма полезен «Бегуну» в его непростой миссии.

Куда больше беспокоил Яшу предстоящий визит в Стамбул. За всеми этими заботами он временно задвинул на второй план свои отношения со «львом революции» - и вот теперь, кажется, приходит время определяться окончательно. А этого Яше не хотелось до зубной боли – он-то знал, как отнесутся к контактам с изгнанником и его коллеги по ОГПУ и другие, не менее серьёзные и, главное, облечённые властью люди. И в первую очередь – непримиримый враг Льва Давыдовича, Генеральный секретарь ВКП(б) невысокий, с жёлтыми тигриными глазами кавказец, ни на миг не расстающийся со своей курительной трубкой…

Над полуютом «Умбрии», где у лееров устроился Яша, раскатился долгий прощальный гудок. Ему ответили свистками портовые буксиры, рыбацкие шхуны и наконец, после приличной паузы, два раза коротко рявкнул «Эмеральд». Плаванье началось.

VI

Предсказание моё пропало даром – никто не собирался запирать нас в «особом корпусе» или хотя бы изолировать от прочих коммунаров. Но кое-что в нашей повседневной жизни изменилось – и изменилось кардинально. Например, больше мы не работали на производстве, отдавая первую половину дня новым, «специальным» предметам. По большей части это было развитие «особых способностей»; каждый из «спецкурсантов» занимался по индивидуальной программе, с преподавателями, которых мы до сих пор ни разу не видели, но от которых на версту разило то ли откровенным безумием, то ли парапсихологическими наработками спецслужб - и далеко не одного только ГПУ. А может, и тем и другим вместе.

После обеда мы занимались привычными вещами – отрабатывали техники медитаций с учителем Лао, сотнями жгли патроны на стрельбище, или изнуряли себя на маленьком стадионе на задах «особого корпуса». После чего – ужин и свободное время в палаточном лагере - волейбол, купание в озере, песни у костра, свобода!

Татьяну натаскивал на биолокацию неказистый мужичонка откуда-то с Урала, лозоходец и искатель кладов и подземных родников – истово верующий, кажется, пятидесятник или баптист; наполовину юродивый, изъясняющийся по большей части, прибаутками и фразами из Писания. Но дело своё он знал туго, и девушка каждый вечер хвасталась новыми успехами.