Храните вашу безмятежность

В дверном проеме стало чрезвычайно тесно. В спальню ринулись одновременно командор да Риальто и князь Мадичи, последний выиграл у хозяина за счет роста. Чезаре, молниеносно сориентировавшись, обхватил меня за плечи и протолкнул к стене, закрыв корпусом от толчков.

– Эдуардо, – кричал командор, – какой скандал! Ты мне за это ответишь!

– Вам? – Экселленсе носком туфли задвинул под ковер какой-то ошметок. – Моя племянница оказалась здесь с вашим, синьор да Риальто, сыном.

– Племянница?

– Синьорина Дуриарти. Девочка моя, как это случилось?

Я посмотрела на супруга. Он наслаждался.

– Все так запуталось, – протянула Блю. – Я шла переодеться после представления, когда двое синьоров в костюмах клоунов…

– Подождите! – Командор бросился к ней, замахал руками, остановился, развернулся на каблуках. – Господа, простите, это семейное дело. Прошу всех покинуть помещение.

– Да, да, синьоры и синьорины, – поддержал его дож, широким шагом пересекая спальню. – Оставьте нас.

Он опустился в кресло, потянул меня, усаживая к себе на колени. Эдуардо продолжал стоять столбом. Мой взгляд остановился на его бедрах, и я покраснела. Синьор Копальди развил бурную деятельность в коридоре, разгоняя благодарную публику.

– Откуда кровь? – спросила я супруга, прикоснувшись губами к его мочке.

– Из бычьего пузыря, – так же интимно ответил Чезаре. – Куколка закрепила его под рыжими волосами. Заметила, как экселленсе спрятал пустую оболочку под ковер?

– Ты знал?

– Нет. Гаденыш Мадичи попортил мне довольно крови своими недомолвками.

Я хихикнула и поцеловала супруга в теплую щеку. Прислушалась к ощущениям. Они были до дрожи приятными.

– Филомена, – шепнул Чезаре, – нам нужно серьезно поговорить.

– Обязательно.

О чем? Супруг хочет осчастливить меня разводом? Никаких серьезных разговоров, пока я тебя не соблазню.

Переговоры меж тем прошли стадию экспрессивных угроз, приближаясь к обычной торговле. Дело обрисовывалось неприглядное. Невинная циркачка шла по коридору, напевая веселую песенку. Да, она собиралась изображать дону догарессу на представлении, поэтому даже попросила папеньку Джузеппе изготовить крошечную огненную саламандру, похожую на настоящую. Видите, обломки ее мадженты сейчас пузырятся в умывальном тазу? Почему пузырятся? Надо спросить папеньку, но, кажется, в изделие входили какие-то алхимические соединения. Блю собиралась вполне похоже извергать из подделки язычки пламени, балансируя на натянутом над зрителями канате. Ах, не важно. Синьорина шла по коридору, когда ее ударили по голове и лишили чувств. В себя она пришла уже в объятиях губернатора. Юноша был страстен и галантен, он признался бедной циркачке в любви, она не смогла устоять, и все произошло.

– Как это чудовищно! – воскликнул чудовищный князь. – Что я скажу своему другу маэстро Дуриарти, когда он узнает о надругательстве, коему подверг его дочь наследник да Риальто?

Эдуардо имел что сказать по этому поводу, но договаривающиеся стороны попросили его заткнуться.

Командор предложил денег. Экселленсе возмущенно отказался. Командор увеличил сумму. Эдуардо всплеснул руками, но вынужден был прервать жест, чтоб удержать у паха парик. С рыжих локонов на пол капала кровь. Отвратительное зрелище.

Блю ситуация нисколько не тревожила: девушка сняла маску, погладила ладошками гладкое фарфоровое личико. Хорошенькая. Мне не понравилось, как одобрительно посматривает в ее сторону тишайший супруг.

– Господа, – предложила я, – не стоит ли молодым людям сперва одеться?

– Артуро, – позвал дож, и голова секретаря оказалась в дверном проеме, – что полагается за насилие над невинной синьориной по законам нашей тишайшей Аквадораты?

– Смертная казнь, – сообщил синьор Копальди, – в случае, если стороны не решат дело полюбовно.

– Что скажут стороны? – спросил весело Муэрто. – Не вы, командор. Что думает синьор губернатор?

Он вообще не думал, это было ясно. Голубые глаза Эдуардо метались от отца к дожу. Наконец он пробормотал что-то о невыразимой любви, которая стала причиной этого ужасного события. Блю своим чувственным контральто возразила, что событие не было столь ужасным, а скорее нравилось синьору да Риальто буквально полчаса тому назад.

– Синьорина Дуриарти желает смыть бесчестие кровью? – спросил дож.

Она не хотела крови, предпочитая сатисфакцию.

– Ах, любовь, – вздохнул Чезаре с видом патриарха. – Что ж, драгоценные мои граждане, решим дело полюбовно. Честь синьорины Дуриарти будет восстановлена через брак, новобрачные на рассвете отбудут на острова Треугольника, но им будет запрещено возвращение в Аквадорату вплоть до распоряжений Большого Совета.

Синьор Копальди возразил:

– Однако даже свадьба не отменяет наказания, положенного за прелюбодеяние. Синьор да Риальто должен быть подвергнут поруганию у позорного столба. Либо порке, либо…

– У губернатора не будет на это времени, – отрезал дож. – На рассвете он с супругой покинет тишайшие воды. Мы подпишем брачные документы немедленно.

Артуро вошел, раскрыл на кровати кожаную папку.

– А вы подготовились заранее, – процедил командор.