Храните вашу безмятежность

– Хватит, Иуст, – прошептал Юлий, – прекрати спорить. Достаточно заверить Филомену, что мы не будем пить ее слуг.

– И служанок, – уточнила я. – И, разумеется, шея его серенити тоже под запретом.

Мне пообещали не шалить. В дополнение к заданию я попросила присматривать до рассвета за спальней Чезаре.

– Дону Филомену интересует, с кем тишайший проводит ночи?

– Да, – тяжело вздохнула я. – Даже если он проводит их с другой женщиной, я хочу знать ее имя и все подробности, которые вам удастся выяснить.

Ночные господа зашелестели плащами, их маски скрыли лица, и вампиры покинули таверну.

– Однако! – Лукрецио с видом официанта поставил передо мной на стол огромное блюдо с жареной рыбой. – Браво, дорогая, моим подчиненным недоставало крепкой руки.

Вооружившись столовыми приборами, я приступила к позднему ужину.

– Вы все слышали?

– И изнемогал от невозможности выразить восхищение немедленно. Руководить вампирским гнездом – дело непростое, и вы с ним справились.

– Только не вздумайте предлагать мне эту должность на постоянной основе, – рассмеялась я. – Меня вообще, чисто теоретически, можно обратить?

– Нет, серениссима, вампиром вам не стать. Впрочем, – Лукрецио сделал вид, что озирается, не подслушивают ли нас, – большинству ваших соплеменников тоже. Способность вампиров превращать людей в себе подобных – ничем не подкрепленная сказочка.

– Неужели? – Я тоже посмотрела на соседние столики, абсолютно пустые. Одинокий хозяин полировал стойку, больше в таверне никого не было. – А как вы тогда появляетесь?

– Размножением.

– В смысле? Вы точно так же занимаетесь любовью?

– Да.

– С другими вампирами?

– Не обязательно. Но, честно говоря, от межвидовых браков чаще появляются отнюдь не люди, а мать… Она умирает.

– Какой кошмар! То есть не то, что вы размножаетесь, а то, что кто-то от этого гибнет.

– Это происходит нечасто, – успокоил меня князь. – Природа мудра, Филомена, и, подарив нам бессмертие, позаботилась о том, чтоб желание размножаться посещало нас как можно реже.

– Совсем-совсем бессмертны? Мне говорили, что даже горстка праха вампира способна превратиться в целого от капельки человеческой крови.

– Так говорят, – пожал плечами экселленсе. – Лично я не встречал вампиров, возродившихся из праха. И ни одного безголового, и… Как вы там предпочитаете нас умерщвлять?

– Саламандрами, – напомнила я и посмотрела на его щеку, на которой не осталось и следа ожога. – Или купанием в святой воде.

– Все прекрасно подействует. Иногда, знаете, вечная жизнь провоцирует странные фантазии: мы сами ищем смерти. Мой батюшка, к примеру, закончил свои ночи в пасти огнедышащего дракона. Саламандры тогда не были распространены. Впрочем, и дракон был последним.

Я выразила соболезнование, на которое князь закашлялся.

– Это была красивая смерть, Филомена. Сгинуть в пасти чудовища, для которого эта трапеза тоже стала последней.

– У вас, наверное, наследственная страсть к красивым самоубийствам, – предположила я. – Ничем иным я ваше дружелюбие по отношению ко мне пояснить не берусь.

– Дружелюбие? Да я же люблю вас, серениссима.

– Нет, Лукрецио. – Отставив опустевшую тарелку, я оперлась локтями на стол. – Женщины чувствуют любовь примерно так же, как вы, экселленсе, запахи, нас не проведешь. В моих глазах вы ловите свое отражение. Вы любуетесь собой, своей смелостью, своей красотой, которая только подле меня не бессмертна.

Он встретил мой взгляд.

– Как вы не правы…

– Вам скучно, – не отводить глаз стоило мне усилий. – Невероятно скучно, вы старательно делаете вид, что аквадоратские интриги поглотили вас, может, пытаетесь что-то почувствовать, но внутри вас пустота и грусть.

Он моргнул. Я опустила руку на его локоть.

– Простите, дружише.

– Дружище… – Лукрецио смотрел на мои бледные, по контрасту с его рукавом, пальцы. – Дона догаресса хитроумна, только что она очертила разделяющую нас границу. Браво.

– Закажем вина? – предложила я весело и громко. – Любезный хозяин, мы желаем выпить за дружбу.

Князь вернул меня на порог дома с саламандрами за час до рассвета.

– Велите Такколо во время сиесты прийти ко мне в палаццо Мадичи, я передам с ним все, о чем разузнали Ночные господа.

– Велите им и следующую ночь провести во дворце дожей, Чезаре нужна охрана.

– Ах, ваш Чезаре…

– Наш Чезаре, – согласилась я. – Мой, ваш, всей Аквадораты.

Дверь распахнулась, в проеме стояла Маура, угрожающе потряхивающая зажженной лампой. Испугаться я не успела, Лукрецио молниеносно поцеловал меня в нос и подпрыгнул, исчезая. Черепица наверху загрохотала, нам с Маурой на головы посыпалась какая-то труха.

– Филомена! Ты в своем уме? Мы с Карло…

– Я все объясню, – пообещала я, увлекая подругу внутрь дома, – все по порядку.

* * *

Тишайший Муэрто был безмятежен. Как обычно. Пустая бутылка полетела в камин, портные вздрогнули от резкого звука, но продолжили работу.

Чезаре с отвращением посмотрел на горничную Ангелу, стоящую на табурете.

– Наденьте на нее маску.