Храните вашу безмятежность

Клянусь, упомяни она в этот момент Голубку Раффаэле, я бы ее ударила, но девушка всхлипнула и пробормотала:

– Никто.

– То-то же! А теперь ступай. Нас не должны видеть вместе.

Она ушла, а я посчитала до тысячи, прежде чем пойти следом.

За столом дожа ничего не изменилось, Чезаре продолжал беседу с корсаром, и мне даже не кивнул, когда я уселась подле него на место Ангелы.

– Хуан, дружище, – говорил он, поигрывая ножкой бокала, – эти сплетни абсолютно нелепы. Аквадората уже многие десятилетия не принимает участия в войнах, по крайней мере, бесплатно.

– При дворе султана Селима к этим, как ты выражаешься, сплетням относятся со вниманием. – Голос синьора Хуана Антонио Гомеса Гонсалеса был хрипл, а тон – дружелюбно-подначлив. – Мои ребятишки, вернувшиеся в город буквально на днях, говорят, Селим готовится отражать совместные атаки рыцарей большой земли и аквадоратских полков.

– Эх, – вздохнул дож печально, – успей мы обменяться посольствами с султанатом, этих недопониманий удалось бы избежать, а сейчас всем не до дипломатии. Артуро… Черт, я хотел предложить секретарю записать, чтоб мы назначили послов ко двору Селима после окончания военных действий.

– Ты потерял Копальди?

– Надеюсь, временно, я без него как без рук. Кстати, это его невеста.

Я пискнула от неожиданности и от того, что его серенити пихнул меня в бок.

– Невеста? – переспросил корсар.

– Синьорина Ангела Инкудине, дочь главы кузнечной гильдии.

Фамилию своей горничной я услышала впервые, но молча кивнула.

– И ты притащил невесту друга в веселый дом? – хрипло расхохотался корсар. – Артуро будет счастлив.

– Главное, чтоб осталась довольна эта синьорина. – Его серенити рассмеялся в ответ и потрепал меня по колену.

– Дож безмятежной Аквадораты решил, по примеру своих материковых коллег, ввести право первой ночи для подданных? – не унимался Хуан.

Я терпела, но сдерживалась уже с трудом. Стронцо Чезаре, дай мне только остаться с тобой наедине…

Время тянулось, у фонтана показывали представление циркачи, рачительный блондин им несколько мешал, заснув прямо на полу.

Собеседники погрузились в какие-то совместные воспоминания, но беседа явно подходила к концу. Дож отвлекался, бросая реплики прочим своим клевретам. Корсар посматривал плотоядно на путтана, сидящую напротив него. Девице внимание льстило, она призывно облизывала губы и выпячивала грудь с карминными точками. Вертлявый юноша в короткой тоге склонился к столу, исполняя томную мелодию на золоченой лире.

– Пойдем, милая, – негромко сказал Чезаре и взял меня за локоть, – его серенити желает отойти ко сну.

Я с готовностью встала. Скоро мы окажемся во дворце. Но у дожа были другие планы. Он втолкнул меня за бусинную завесу и, крепко держа, повел по коридору.

Мы свернули не налево, к туалетной, а в противоположную сторону, где оказалась деревянная винтовая лестница, ведущая на третий этаж.

Итак, право первой ночи? И даже совсем уже не первой. Мой супруг собирался прелюбодейничать в помещении, для этих целей предназначенном. Как рачительно – привезти свою даму с собой, а не платить профессионалке. Как экономно. Как противно!

Отвращения я на самом деле не испытывала. Меня снедало любопытство и нерешительность. Признаться сейчас или подождать? Чего? Того самого, Филомена. Исполнить супружеский долг, а потом – опа! – огорошить стронцо Чезаре правдой.

Этот этаж не был обширен. Лестница вывела нас в узкий коридор с двумя рядами одинаковых дверей. Его серенити дорогу знал, мы прошли коридор почти до конца, прежде чем он уверенно толкнул створку, другой рукой заталкивая меня в комнату.

Спальня с неширокой кроватью, стол у окошка, похожего на чердачное, обилие зеркал. Запрокинув голову, я посмотрела на зеркальный потолок. Чезаре стоял у стола, наливая в бокал воду из кувшина.

– Ну что застыла? – пробормотал он недовольно. – Стели постель.

Порывшись во внутреннем кармане, дож извлек пузырек темного стекла и накапал из него в бокал что-то невероятно противное. По крайней мере, когда его серенити помешал в бокале пальцем и выпил содержимое, его смуглое лицо исказилось гримасой отвращения.

«Афродизиак?» – подумала я равнодушно и сдернула с кровати покрывало.

– Во дворец возвращаться опасно, – сообщил Чезаре, пересекая комнату и ложась на постель. – Утром мне доставят сюда церемониальное облачение, и ты, моя временная супруга, будешь сопровождать меня в «Нобиле-колледже-рагацце».

Я посмотрела на покрывало на полу, на его серенити, пожала плечами. Он и не думал раздеваться. Предполагалось, что Ангела должна его обнажить?

– Погаси свет. – Чезаре смотрел на меня, закинув руки за голову, носки его туфель смотрели в потолок. – Тебе, наверное, нужна подушка?

Она полетела вниз.

– Обещаю, милая Ангела, эта ночь – последняя, которую тебе придется провести на полу. Завтра все закончится, и ты сможешь вернуться к своим привычным обязанностям или к родителям. Синьор Инкудине назначил свадьбу на середину осени, после чего ты войдешь во дворец замужней доной Копальди и займешь пост фрейлины.