Храните вашу безмятежность

— Что-то мне это не нравится, — шепнула Маура Карле, наблюдая погрузку багажа. — Неужели она готовится удалиться в монастырь?

— Твоя родительница, кажется, и раньше отличалась набожностью. Разумеется, после всех свалившихся на нее событий она ищет утешения в молитве.

Десятивесельная галера да Риальто доставила их в столицу еще до начала школьных занятий. Из окна колледже бывшие фрейлины наблюдали прибытие догарессы. Филомена выглядела как обычно, то есть блистательно. Лиловое с серебряным позументом платье, высокая прическа, полумаска, расшитая драгоценными камнями. С ней была Раффаэле, одетая не в пример скромнее. Голубка выбиралась из гондолы, нагруженная холщовой сумкой. Тихоня Годинелли, тоже опирающаяся на подоконник, прокомментировала:

— Дона догаресса ее не щадит.

— Или Раффаэле отказалась от помощи гвардейцев, желая выглядеть жертвой, — фыркнула Маура.

Она никого не убедила. В бормотании прочих учениц слышалось осуждение Филомены и сочувствие беспомощной Паоле.

Колокол призвал синьорин в классную комнату, где они приветствовали дону догарессу, вошедшую последней. То есть предпоследней. За ней, едва переставляя ноги, появилась фрейлина. Филомена кивнула ей, и Паола взгромоздила сумку на столешницу.

Начались занятия. На подруг догаресса не смотрела. Маура собиралась уже обидеться, но синьора Ванессо, проводящая опрос, вызвала ее, и девушке стало не до обид.

После урока Филомена выскользнула из класса первой.

— Любопытно, — протянула Маура Карле, — что находится в сумке?

— И мне.

— Посмотрим?

Они подождали, пока комната опустеет.

— Мне нужно отлучиться. — Панеттоне прижала ладони к животу. — Расскажешь мне потом.

Каблучки атласных башмаков отбили на паркете звонкую дробь. Маура пробежала по коридору, поднялась к дортуарам и толкнула дверь своей спальни. Филомена спрыгнула с подоконника.

— Наконец-то, — она обняла подругу, — я уже думала, ты не догадаешься. Он знает, что мы знаем?

— Нет! — Панеттоне закатила глаза. — У нас мало времени.

— Тебе сильно досталось?

— Разве что самолюбию. Голубку приставили следить за тобой?

— Эту обязанность она придумала себе самостоятельно. Чезаре…

— Так-так… — Карла вошла в спальню бесшумным кошачьим шагом. — У рагацце появились от меня секреты?

Аквамариновые глаза хитро прищурились:

— Великая аквадоратская шпионка раскрыла наш заговор. Рада тебя видеть. Кстати, Чезаре запретил мне приближаться к тебе ближе чем на десять шагов. Поэтому иди сюда, предательница, дай мне себя обнять.

Маура ревниво следила, чтоб объятия оставались лишь дружескими.

— Садитесь, — кивнула догаресса на бывшую свою кровать. — Давайте по порядку. Мы, рагацце, оказались втянуты в сложносочиненную интригу. На кону — ключ от владения Аквадоратой. Карла, не перебивай. Я всего лишь передаю тебе прощальные слова губернатора островов Треугольника синьора да Риальто. Маура, ты чувствуешь обиду на его серенити за скоропалительный брак своего брата?

Панеттоне покачала головой:

— Слуги в палаццо сплетничали, что невестка моя прелестна и пришлась по душе матушке.

— Чудесно. — Филомена выдвинула в центр комнаты стул и села напротив подруг. — Это дело закрываем. Туда же, в архив, отправляется дело о предательстве дожа доной Маламоко.

— Что ты об этом знаешь? — быстро спросила Карла.

— То, дорогая Таккола, что, когда мы с дражайшим супругом прогуливались в парке палаццо Риальто, ожидая развития событий, к нам явилась синьорина Раффаэле с печальным известием. Голубка подслушала, как во время танца ты раскрываешь командору тайные планы дожа на брак нашей Панеттоне с нашим же Артуро.

— Какая жалость, — хихикнула Маура. — Не обладай эта притвора столь острым слухом, я уже безнадзорно любовалась бы ямочками синьора Копальди. У него ведь она, наверное, не только на подбородке?

Филомена ей подмигнула. Синьорина Маламоко видеть этого не могла, она как раз сверлила взглядом угол шкафа и поигрывала желваками на скулах.

Панеттоне восхитилась своей догарессой. Она нарочно затеяла этот разговор, чтоб озвучить ей, Мауре, основную канву событий. То, что она должна была бы, по мнению Карло, знать.

— Про ямочки придется забыть, — притворно вздохнула Филомена, — командор скорее откусит твою руку, чем отдаст ее кому-нибудь не носящему фамилию Саламандер-Арденте.

— Ваш волшебный остров?

— Именно, рагацце. Великолепный атолл, право на который получит первый наследник в третьем поколении. Но это сейчас не важно. В конце концов, Изолло-ди-кристалло кому-нибудь достанется.

— А что тогда важно? — спросила Карла. — Кому из твоих рыжих братьев достанется Панеттоне?