Храните вашу безмятежность

Это было любопытно. Они не спали вместе? И про невесту Артуро дож не соврал? Но зачем тогда этот маскарад? Чезаре устроил для себя щит из моей рыженькой Ангелы?

Сколько вопросов. И я немедленно их все задам. Погашу свет и подам голос.

— Ты хорошо со всем справилась, милая, не болтала, не капризничала. В приданое я передам тебе права на разработку серебряного рудника…

Ламп было две: на столе и настенный рожок над резной деревянной панелью. Пока я выбирала, с которой начать, в дверь постучали.

— Открой, — велел дож, приподнявшись.

Я потянула створку. За дверью стоял синьор в костюме чумного доктора.

— Ваша серенити? — раздался равнодушный шепот. — Ах, простите…

Клюв маски шатнулся в сторону, дож отодвинул меня от порога. Быстрая беседа моих ушей почти не достигла. «… Опасность… набережная… незнакомец…»

— Оставайся здесь, — обернулся ко мне Чезаре, — запрись, никому, кроме меня, не открывай. Я скоро вернусь.

И их быстрые шаги удалились. Дверь я заперла.

Итак? Что мне предстоит? Разумеется, брачная ночь. И, к слову, не омраченная супружескими изменами. О, я буду терпелива и вооружена теоретическими знаниями. Как чудесно, что конспекты Мауры были мной прочитаны и что запомнила я их хорошо.

Задув лампы, я стала растягивать шнуровку платья.

Маску я, пожалуй, оставлю. И нижнюю сорочку. Хотя нет, она слишком строга для планируемой авантюры. Чулки, и туфли, и маска, все прочее — долой. Я наброшусь на супруга сразу, как он пересечет порог. Шаг, другой, третий. Разворот, как в танце. Дверь я захлопну ногой, одновременно толкнув стронцо Чезаре на постель. Будет темно. Он ощутит обнаженную плоть, я хрипло шепну «тесоро» и поцелую… Маска помешает. Снять? Успеется. Сначала я скользну пальцами под шелк мужской сорочки, проведу подушечками по груди…

Переполненная воодушевлением и предвкушением, я плюхнулась на кровать, любуясь огоньками Рива дельи Скьявони, отражающимися от зеркального потолка.

«Опасность… набережная… незнакомец…» Чезаре скоро вернется. Сначала я услышу его шаги в коридоре и узнаю их, потом…

Скрипнула, поднимаясь, оконная створка, о подоконник что-то звякнуло, клубы густого дыма закрыли от меня окно, воздух наполнился густой вонью. Я успела вскочить и сделать два шага к двери, прежде чем в голове помутилось и сознание меня покинуло.

Говорили двое. Слов я не понимала, гортанный язык был мне незнаком. Мужчина и женщина. Я открыла глаза. Темно. На голове, кажется, мешок. Руки связаны за спиной, щиколотки перетянуты веревкой. Животу больно, он упирается во что-то твердое. Меня несут, перекинув через плечо, костлявое и узкое, несут вниз головой.

Вдалеке пробили часы. Движение ускорилось. Я опознала слово «гондола», произнесенное мужчиной. Спина больно ушиблась о палубу, плеск весла.

— Не бойся, девка, — прощебетала по-аквадоратски Голубка Раффаэле. — Ты не умрешь, мне не хочется проблем с гильдией кузнецов. Полежишь на причале до рассвета, тебя освободят первые прохожие.

— Но зачем? — всхлипнула я, попытавшись изменить голос.

Паола фыркнула:

— Ты мне мешаешь, идиотка, вот зачем. Чезаре сейчас вдоволь побегает по улицам, преследуя свою идиотку Филомену, не настигнет ее, разумеется, и вернется в «Райское местечко», привычно утешаться в твоих объятиях. Только вот утешу его я. А наутро… О, я подготовила его серенити такой подарок, после которого он вприпрыжку побежит к кардиналу, чтобы подтвердить развод со своей рыжей бестией и немедленно обвенчаться со мной.

Пока она говорила, я изо всех сил пыталась перетереть веревку о лежащую подо мной швартовую цепь. От влаги веревка набухла, но понемногу поддавалась. Вода? В борту течь?

— Не желай ты, Ангела, этой нелепой близости, откажи Чезаре в первый же вечер, когда он предложил тебе разделить постель…

Вода уже достигала плеч. Мы с Раффаэле находились в той самой алой гондоле, в которую швырнула камень Панеттоне.

— Правь к берегу, — прокричала я, — идиотка! Мы идем ко дну!

— Филомена?

Соленая вода заливала мое лицо, я задержала дыхание и поэтому не ответила.

— Я не умею плавать! — кричала Паола.

И этот вопль я услышала последним. Море приняло мое тело с нежностью. Я потянула руки вперед, натягивая веревку. Рывок, я дергалась, как рыба в сетях. Рывок! Да!

Теперь спокойно, Филомена, береги воздух. Бесконечно долго я опускалась, в груди уже горело. Наконец ноги коснулись дна. Я резко оттолкнулась и, загребая, понеслась к поверхности. Ошибка исключалась. Не прояви я терпения, металась бы сейчас из стороны в сторону, пытаясь избавиться от закрывающего лицо мешка. Вынырнув, я отдышалась, развязала несложный узел на шее, легла на спину, отдыхая. Ноги! Нет, нижние узлы не поддавались. Городские огни мелькали в отдалении. Раффаэле собиралась оставить меня на корабельной пристани, и мы наполовину успели преодолеть расстояние, отделяющее ее от Рива дельи Скьявони. Мне все равно, куда плыть, даже со связанными ногами я достигну берега минут за двадцать. А вон той лодки, что плывет в нашем направлении, еще скорее.

— Сюда! — взмахнула я рукой. — Человек за бортом! Два человека!