Хранитель

— Ну, постарайся! — она пресекла все его попытки подняться с решительностью, которой Лаер не наблюдал у нее прежде.

— Это полнейший идиотизм!..

— Ну, пожалуйста, Лаер! Если ничего не получится, я вообще больше никогда не буду тебе надоедать.

Он смерил ее недоверчивым взглядом — интересно как она себе это представляет? Зашьет себе рот и будет подобно молчаливой тени Смотрителю неотступно шагать за ним? Было бы неплохо. Лаер нагло уложил голову к ней на колени, вновь закрыл глаза и заставил себя представлять.

— У меня носа не хватает… — мрачно почесал упомянутый Хранитель, после трех безуспешных попыток.

— А ты как представляешь? — осторожно спросила девушка.

— Как-как… Как шар. Большой, красный и тяжелый.

— А ты попробуй как песчинку. — Посоветовала Уна. — Маленькую, легкую и раздражающую. Это как заноза под ногтем. Вроде такая маленькая, незначительная, а от боли пульсирует весь палец. И здесь так же. Злость, она совсем крохотная, но при этом болит вся голова…

— И?

— Представил?

— Стал бы я спрашивать, если…

Лаер невольно прервал недовольное ворчание, готовое сорваться на бесконтрольный бранный поток, почувствовав теплое, нежное дыхание. Она подула ему на нос!

Хранитель осторожно открыл один глаз и с подозрением посмотрел на мягко улыбающуюся девушку.

— И что это было?

— Я сдула всю твою злость! — добродушный смех окончательно озадачил Хранителя.

— Ты безнадежна, — открыв второй глаз, оповестил смеющуюся девушку Лаер.

Уна, похихикивая склонилась и снова очень ласково подула ему на нос.

— Но ведь ты больше не злишься. — С железной уверенностью констатировала она, пробежавшись пальцем по его высокой скуле.

И Лаер, крайне удивленный неожиданной правдой, настороженно посмотрел на примирительно улыбающуюся девушку. Злиться, когда тебе так ласково дуют на лицо, казалось неуместным и неправильным. Более того, неожиданно нежные действия Уны совершенно обезоружили и обескуражили его. Ну как может это странное и весьма предсказуемое создание столь сильно удивлять и впечатлять Лаера? Что-то внутри перестроилось вводя Хранителя в странное состояние схожее со смущением: такая свободная мягкость, искренность прикосновений к нему, не была знакома тем женщинам, что согревали его постель, и совершенно не имела места в манерах тех, что сопровождали его на различных приемах и торжествах. Там была более приемлемая сухая учтивость, лицемерное почтение и тому подобная, но весьма знакомая грязь. Как отреагировать сейчас он просто не знал. И, похоже, новизна ощущений так ярко отразилась на его озадаченном лице, что Уна бестактно покатилась со смеху.

И Лаер снова удивился: он вовсе не разозлился, а вроде бы даже как-то стушевался, и с некоторой укоризной посмотрел на утиравшую слезы от смеха девушку.

Тут вошел Ирте, немало озадачившийся увиденным, зато вернувший Лаеру уверенность и радость от накативший и такой знакомой волны злобы. Хранитель вытолкал за дверь похихикивающую девушку и удивленного Рийского, опечатав проход самым жестоким проклятием, которое только мог вспомнить на тот момент, и рухнул на перину, мысленно стараясь не думать о том, что же сейчас произошло, неожиданно для себя незаметно погрузился в тягучие непроглядные воды сна.

Отоспавшись день, на рассвете он с наслаждением и слабостью выковылял из своего заточения, крепко зажав ларец под мышкой. И воспламенил баню.

Мир плыл перед глазами, поскольку магического резерва существовавшего неотъемлемо от цельного ореола теперь не было, и Лаеру пришлось подчинять внешнюю магию. Он решит эту проблему как-нибудь попозже.

Сейчас он смотрел, как красиво полыхает темно-зеленым пламенем надоевшее строение, и наслаждался утренним холодом, пробирающимся сквозь одежду, и успокаивающим воспаленную кожу на спине. Ловя языком крупные хлопья снега, он размашистым не твердым шагом направился к избе. Поставил на крыльцо ларец, скинул сапоги, плащ, рубашку и рванул прочь от дома.

Ему было жарко и не хватало воздуха, хотелось смеяться и воспламенять все подряд, растопить снег, успевший выпасть по колено за время его заточения, но он с разбегу плюхнулся спиной в небольшой сугроб. Сдержал вскрик боли, а потом стон наслаждения. Громко, ликующе засмеялся, ребячливо ворочаясь в сугробе. Он теперь иной. Не имеет равных. А его магия не имеет аналогов.

— Что с вами? — озадаченно спросил голос откуда-то сбоку.

Лаер смахнув с лица капли растаявшего снега, приподнялся на локтях и повернулся в ту сторону.

Из-за высоких кустов бузины обеспокоенно выглядывала девушка. Статная, с длинной черной косой, большими голубыми глазами, с пухлыми щечками раскрасневшимися от мороза, которого не замечал Хранитель, и кутающаяся в нарядную шаль и красивый полушубок.

Лаер задумчиво прищурился. Не признала в нем Хранителя. Оно и к лучшему. Он сосредоточился, поймав за ее спиной сгусток внешней магии.

Это оказывается гораздо проще, чем было до того, как он загнал магию в себя! Он даже сам изумился как быстро внешняя магия поддалась, покорно принимая его. Но еще быстрее изумилась девушка. Испугалась.