Хранитель

— Так вы же говорили о всяческой волшбе докладываться… А этот вот, аки нечисть туды-сюды прыгает! Глазом моргнешь только, а его уже и нет!

Ирте с нескрываемым интересом поглядел на развалившегося на постели Уны Хранителя.

— Ты этому удивляешься, после того как я тебя чуть не придушил находясь в пяти шагах расстояния?

— Нет, просто прикидываю, как тебя убить. — Со вздохом признал Рийский, садясь на стол.

— Осиновый кол и серебряные стрелы! — расхохотался Лаер.

Мужик озадаченно переводил свой взгляд с Ирте на Лаера и обратно.

— Вопрос по-прежнему актуален: где мой Талант?

Ирте скучающе посмотрел на Хранителя.

— Девушка? — кратким кивком головы переадресовал вопрос мужику.

— Так это… Луйку она теперича успокаивает…

Лаер закатил глаза. Интересно, проблемы притягивают Уну, или у нее это природный дар?

— А ну! Разошлись все! — грозный рык с улицы, в котором с трудом угадывались интонации Уны, возвел какую-то неестественную тишину, и в доме и снаружи его.

Дверь распахнулась от мощного пинка. Уна пожирающим взглядом обшарила комнату, натолкнулась на Хранителя, и аккуратно поставив ведра полные ледяной колодезной воды, злобно топая, направилась к постели.

Лаер с легкой улыбкой на губах выжидательно смотрел на нее, заложив руки за голову.

Нда… Два один в ее пользу. Вторая пощечина. Да еще какая! Лаер хоть и не позволил голове мотнуться от силы удара в сторону, все же ощутил, как мир раскалывается на две половины, и сознание туманиться. Но больше всего его заинтересовал ее полыхающий ореол. Ярко выраженный, с грозно мерцающей печатью Лаера. Ореол вроде бы даже сросся с границей печати. Интересно…

— Да что ты себе позволяешь! — яростно взревела Уна, уперев руки в боки и грозно нависая над ним. — У тебя совсем крыша потекла?!

Лаер поморщился. Ну что за выражения?.. Нужно вытравить из нее эту отвратительную деревенскую манеру. Но все — таки, как же она прекрасна в гневе! Эта решительность! Эта экспрессия! Сколько же в ней прекрасно уживающихся друг с другом черт: такая непонятная для него нежность и эта обжигающая страсть, сейчас переродившаяся в неукротимую ярость. А эти глаза с полыхающей в них силой! Лаер умиленно улыбнулся. Нет, он не мог сдержаться, просто не мог!

Перехватил ее за талию, резко дернул за себя лишая равновесия, и прижал к кровати, навалившись сверху.

— Ну не могу я… — тихо рассмеялся он, глядя в вытянувшееся от злобы лицо. — Ты меня сума сводишь!

Она хотела отвесить ему еще одну пощечину, но Лаер предусмотрительно блокировал ее руки.

— А ну пусти меня! — и совершенно его не боится. Ну разве она не чудо?!

— Чудо… — не в силах согнать улыбку, решил Лаер, ловя правой ладонью ее лицо.

— Пусти, говорю! — опасно засучила ногами она, протестующее уперевшись освободившейся рукой ему в грудь.

— Брысь отсюда! — негромко приказал Ирте мужику, тут же напомнив Лаеру, что у него имеются зрители.

Хранитель огляделся, человек пять внутри, еще столько же в окно заглядывают, жадно ловя каждое мгновение представления.

— Кому сказал! — рявкнул Ирте, и мужики с недовольными вздохами, и грустными лицами неохотно покинули свои наблюдательные позиции.

Уна и Лаер озадаченно переглянулись.

— Все, можете продолжать, — кокетливо улыбнувшись, позволил Рийский, засучив ножками сидя на столе.

Лаер выпустил Уну к разочарованию Ирте, и с таким выражением глядел на нее, что она даже ругаться не смогла. Хотя очень старалась, но постоянно покрывалась румянцем от слишком многозначительного взгляда Лаера, и сбивалась, что делало обвинительную речь совсем не впечатляющей.

А Лаер наблюдая за ней, просто млел, и ругал себя за слишком разыгравшуюся фантазию, но был, увы, не в силах совладать с ней. Некстати всплыла картинка, когда он разрезал на ней платье, впервые заставляя надеть штаны и рубаху. Ох, как некстати!

— Знаешь, ты лучше сделай так, чтобы я тебя пару минут не видел и успокоился. А то как бы чего не вышло… — Очень нехорошо усмехнувшись, посоветовал Лаер.

Уна вспыхнула еще ярче, хотя дальше казалось бы некуда. И повернувшись на пятках, стрелой вылетела из дома, успев зло выкрикнуть, прежде чем громко хлопнуть дверью:

— Похотливое животное!..

— Ну как она узнала? Я ведь ни слова не сказал! — простонал Лаер, закрывая ладонями лицо.

— Да у тебя на лице все написано было, — подло расхохотался Рийский. — Сколько тебя знаю впервые вижу что ты так вьешься…

— Это ужас. Тихий ужас. А еще долгое напряжение. Собирай манатки, мы едем в Элиар.

"…Не вняли Правители словам вразумления пророка и изгнали его с земель своих. Но прежде чем покинуть их, молвил пророк: