Хранитель

– Вполне, – сглотнул эльф, нервно комкая подол своего роскошного облачения.

– Заканчивай со смертным и постарайся больше не сомневаться в мудрости владыки. Тем более твоих сил заведомо не хватит, чтобы оспорить его власть. – Иттираэль внимательно всмотрелся в побледневшего собрата и, с удовлетворением подметив в его глазах страх, вышел.

Лишь после того как он удалился на почтительное расстояние, Аттарис шумно выдохнул и бессильно сжал кулаки.

– Да, ты прав: моих сил действительно не хватит, – прошептал он, взглядом буквально испепеляя проклятого смертного, ставшего немым свидетелем его позора. – Может, я не способен на большее, чем простое лечение. Может, не могу создать истинный огонь, а в моих жилах его течет гораздо меньше, чем в твоих. Зато я умею возвращать потерянные души и закрывать такие раны, которые не победить никому из рода Л’аэртэ. Да, я лекарь, Иттираэль, и лекарь хороший. Тогда как из твоих уст льется один лишь яд – незаметный, но действенный и всегда смертельный. И твоего яда наверняка хватит не только для этого смертного, но даже для повелителя…

Глава 20

Уже к обеду Линнувиэль почувствовал, что с раной что-то не в порядке: левую руку саднило, жгло и беспрестанно дергало, несмотря на то что он сразу обработал края, а потом наложил травяную повязку, надежно прикрыв следы чужих зубов и кусок вырванной с мясом плоти. Эльфийский папоротник сделал свое дело – боль в месте укуса почти прошла, кровь не сочилась, края раны начали медленно смыкаться, и все выглядело вполне благопристойно. Однако через пару часов после схватки с гиенами боль почему-то вернулась. Да не просто вернулась, а начала неуклонно расти, постепенно пульсируя все сильнее и неумолимо расползаясь во все стороны.

Вскоре тонкие пальцы на раненой руке стали терять чувствительность, вынудив эльфа держать поводья только правой рукой. А к вечеру полностью онемели, несмотря на вторую перевязку и использованные Линнувиэлем редкие по силе эльфийские травы. Наконец, еще через час они скрючились и окончательно перестали шевелиться. А к ночи в них вновь запульсировала боль, причем настолько острая, что ее стало трудно скрывать.

Хранитель в который раз обеспокоенно покосился на темнеющее небо, в котором начали проступать признаки близящегося дождя, коснулся повязки пальцами второй руки и едва не вскрикнул – боль в поврежденной конечности вспыхнула такая, что у него свет в глазах померк. Казалось, его одновременно терзают тысячи маленьких демонов, медленно раздирая на части. Рвут, грызут и пилят тупой пилой, одновременно сжигая огнем. Причем не просто в пальцах, а уже выше, болело теперь до самой шеи, а вскоре боль начала стремительно расползаться и по всему остальному телу.

Линнувиэль судорожно вздохнул и здоровой рукой вцепился в луку седла, чтобы не свалиться. Бездна, как же больно! Он никогда не думал, что простая рана может доставить столько проблем! Ну не может такого быть, чтобы целебный папоротник выдохся! Сам месяц назад готовил, специально вымачивал, растирал в порошок, смешивал с кровяным мхом и парой совсем уж редких травок. Эта смесь не должна была оставить от раны следов уже к ночи, а вместо исцеления ему с каждой минутой становилось только хуже. Но такого никак не должно было случиться, просто не могло, если только…

Он замер от неожиданной догадки, страшась даже подумать, что укусившая его тварь была ядовитой. Но все признаки налицо: бледная кожа, постоянная боль, начинающийся озноб и подозрительная потливость, совсем несвойственная перворожденным. Эта необъяснимая слабость, опять же…

Темный эльф до боли прикусил губу, понимая, что допустил ошибку, не спросив об этом лорда Торриэля сразу, ведь тот наверняка мог дать исчерпывающий ответ. А теперь остается или терпеть до привала, надеясь, что эльфийские травы все-таки справятся с заразой, или же признаваться в собственном бессилии и униженно просить о помощи.

Линнувиэль незаметно отер повлажневшее лицо и, стараясь не потревожить горящую огнем руку, осторожно обернулся, взглядом ища наследника Изиара, магической мощи которого наверняка хватило бы, чтобы избавить одного неразумного эльфа от мучений. Обежал глазами настороженные лица спутников, до сих пор прислушивающихся к тишине сумеречного леса, особенно задержался на Корвине, на груди которого красовалась длинная царапина, и облегченно вздохнул: эльтар-рас, командир первой тысячи и первый советник трона выглядел неплохо. По крайней мере, подозрительной бледности и гримас боли на его лице не наблюдалось. Значит, яд или не попал в кровь, или же не все твари были ядовиты.