Хранитель

Раздался выстрел. Тело бандита упало рядом с журналистом. Пётр Алексеевич слегка отшатнулся от трупа. Очень неприятно, когда рядом с тобой падают мёртвые люди, пускай и плохие. Но внутри он ликовал. Число врагов внезапно сократилось с четырёх до одного.

— А теперь говори, где кинжал, — произнёс бандит, снимая маску с лица. — И помни, у тебя только одна попытка.

И тут журналист понял, что настало время говорить правду. Тянуть дальше было слишком опасно.

— В пиццерии. В туалете, в бачке. Когда Гена звонил Максиму, я вышел в туалет и там его спрятал.

Бандит посмотрел на часы — двадцать два десять.

— До которого часа кафе работает?

— До двенадцати.

— Успеем. Поехали.

— А Гена?

Геннадий Викторович лежал на полу и зажимал текущую по руке кровь. Глаза его были стеклянными. Он был в шоке. Не каждый день ему приходилось видеть тройное убийство.

— Он нам не нужен, — ответил человек с хриплым голосом и навёл на него оружие.

— Стой, не убивай его.

— У тебя одна попытка назвать причину, по которой я не должен этого делать.

Мозг Петра Алексеевича начал лихорадочно соображать. Надо было во что бы то ни стало сохранить жизнь Монахову. Несмотря на произошедшие события и стрессовую ситуацию, мозг журналиста работал отчётливо. Пытаясь выжать из него максимум, Ручкин принялся искать выход. И сделать это было необходимо в ближайшие секунды. Но, похоже, это был его предел. На ум ничего спасительного не приходило.

— Два заложника лучше, чем один, — предпринял слабую попытку журналист. — До кафе надо ещё добраться, а потом уйти оттуда.

— Плохая попытка, — ответил бандит. Затем подумал немного и произнёс:

— Ладно, уговорил.

Глава четвёртая Ирония судьбы

Автомобиль в наши дни уже давно не роскошь, а средство передвижения. Для некоторых — даже необходимость. Автомобиль — это маленький мир, в котором течёт своя жизнь. Задумывались ли вы когда-нибудь, что происходит в едущей впереди вас машине? А что в той, что сзади? А в той, что только что вас обогнала наглым образом? Кто-то едет на работу, кто-то с работы, кто-то на свидание, кто-то в магазин. В какой-то машине муж ругается с женой, агрессивно доказывая свою правоту и не обращая внимания на дорогу. Вон в той белой молодая девушка поёт песни и счастье светится в её глазах. В соседнем правом ряду, в грязном микроавтобусе, усталый водитель одной рукой держит руль, другой пирожок, периодически от него откусывая. В припаркованной возле магазина красной малолитражке мирно дремлет пожилой мужчина. В каждом салоне течёт своя жизнь, происходят свои счастливые и грустные моменты.

Чёрный внедорожник Токарева под управлением бандита, которого, видимо, зовут Павел, повернул на проспект Ленина. Внутри этого автомобиля текла своя жизнь, возможно, для некоторых её пассажиров подходили к концу её последние часы. Ручкин и Монахов сидели на заднем сиденье, связанные по рукам и ногам. Геннадий Викторович потихоньку приходил в себя, кровь остановилась, но боль не проходила. Именно она и держала его в этой реальности, хотя очень хотелось забыться, закрыть глаза, а открыв, осознать, что это всего лишь страшный сон. Пётр Алексеевич старательно придумывал план дальнейших событий, просчитывая варианты. Перспективы пока что были неутешительные.

Резво стартанув со светофора, внедорожник ушёл вперед, оставив поток машин позади. Вот уже показались очертания кафе. Бандит ловко выкрутил руль и аккуратно припарковал машину. Время было двадцать три ноль-ноль. Час до закрытия.

— Значит, так, — подал голос Павел, заглушив двигатель, — журналиста я развязываю, и он идёт со мной. Ты, историк, сидишь здесь тихо, двери я закрою. Если кто-то из вас захочет поиграть в героев, застрелю без раздумий, мне терять нечего.

Бандит взял из машины небольшую спортивную сумку, освободил Ручкина, и они двинулись в сторону пиццерии. Пётр Алексеевич шёл впереди, растирая затёкшие запястья, следом шёл Павел.

Народу в зале сидело немного. Была занята всего пара столов. За одним из них сидели парень с девушкой, пили кофе и о чём-то мило беседовали. За другим — двое мужчин, от души напившись пива, расплачивались по счёту и собирались уходить. Пётр Алексеевич и Павел сели за столик, который ближе всего был к туалету. Заказав у тут же подошедшего официанта чай, бандит пристально осмотрел помещение кафе, проверил пистолет в кармане, сняв его с предохранителя, и скомандовал Ручкину:

— Ну что, пошли?

— Не будет странным, что двое мужчин заходят в одну кабинку? — как мог, оттягивал неприятный момент журналист.

— Будет странным, если ты сейчас получишь пулю в лоб, — последовал ответ.

Они встали и проследовали в сторону уборной. Сначала зашёл Пётр Алексеевич, затем Павел.

— Доставай, — произнёс бандит, закрыв дверь на замок и достав пистолет.

Ручкин наклонился к унитазу, отодвинул крышку сливного бачка, погрузил руку в холодную воду и достал мокрый кинжал. С него каплями стекала вода.

— Держи, — произнёс журналист, протягивая артефакт бандиту.

— За дурака меня принимаешь? — спросил, ухмыляясь, Павел. Затем открыл сумку и произнёс:

— Сюда клади.