«Пойми, я должен быть поэтом.
Отец простил бы, будь он жив…»
Но брат меня уже не слушал,
А напоследок он сказал:
«В одно мгновенье ты разрушил
Всё, что он годы создавал».
49
Я стал работать: мучил строки.
Чтоб вдохновение снискать,
Бродил по городу. Мне в сроки
Непросто было успевать.
Про город напишу огромный,
Хоть и о нем полно стихов.
Оставь словарь свой многотомный,
Здесь будет мало новых слов.
Столица словно муравейник!
…Как рифму выбрать, не пойму.
Репейник… швейник… О! – затейник!
…Хотя и он тут ни к чему.
50
Я слушал жадно, с удивленьем,
Как говорил издатель мне,
Что быть с таким стихосложеньем
Мне популярней всех в стране.
Пришла известность! Много писем
От книголюбов получал,
От их похвал я стал зависим
И ни письма не пропускал.
Я ими был богат духовно
И жил с тщеславием в ладу.
…Одно из них почти дословно
Я здесь, читатель, приведу.
51
«И снова здравствуй, мой писатель…
Любимый, нежный мой поэт.
Я вновь твой истинный читатель,
Хоть и прошло немало лет.
Прости за юную жестокость.
Я всё о жизни поняла.
Меня изводит одинокость.
С тобой лишь счастлива была,
С тобой узнала о любви я.
Лишь позови – и я приду.
Я здесь.
Твоя Анастасия.
Люблю. Надеюсь. Верю. Жду».
52
Анастасия – имя это
Подобно сказочной мечте.
С ним всем волнениям поэта
Не уместиться на листе.
С ним хочется рыдать, смеяться,
Бежать, укрыться с головой,
В безумной страсти потеряться,
Отдаться тяге неземной.
Анастасия – и услада,
И дрожь в коленях, и полет,
И райский свет, и пропасть ада —
Вновь сердце мне на части рвет.
53
И я поддался… Наши встречи,
Как раньше, наполняли смех,
Молчанье, пламенные речи…
Ну а теперь еще и грех.
Но вскоре всплыло ощущенье,
Что я пресыщен ею стал,
И появилось сожаленье,
Что страсть в себе не удержал.
Хотя не страсть, а ностальгию:
Хотелось боль былую снять.
Я не любил Анастасию.
И не желал всё повторять.
54
Анастасия – имя это
Уже не зажигает свет
В душе уставшего поэта,
О нем не хочет петь поэт.
Я всё сказал и с ней расстался.
Истерика. Рыданье. Крик.
«Я отомщу!» Я испугался —
В мгновенье в сердце страх проник,
Что Инне всё она откроет
О наших тайных вечерах,
Чем, мягко говоря, расстроит.
…И оправдался этот страх.
55
В душе у Инны потрясенье!
Удар был для нее велик.
Обида. Боль. Недоуменье.
Истерика. Рыданье. Крик.
Из дома выбежала с воем.
Я следом выскочил за ней,
Объятый нестерпимым зноем,
Стремясь упасть к ногам скорей,
Не зная как, но оправдаться.
…И я схватил ее ладонь.
Она вдруг стала вырываться.
В ее глазах горел… пожар!
56
Я умолял, чтоб в дом вернулась.
Рвалась, не слушала она.
И всё же вырвалась. Качнулась.
Упала… Дальше тишина.
Я подскочил, схватил за плечи,
Кричал, просил, скулил, рыдал,
Остались без ответа речи,
Но я ее не отпускал.
Глаза померкли. Нет дыханья.
Из головы струилась кровь.
…Меня крушат воспоминанья,
Как умерла Моя Любовь.
57
Тоска и боль меня терзали.
Душила горечь, скорбь драла.
Я жил закопанный в печали…
Но жил!.. а Инна умерла.
«Когда сгорят мои надежды,
И почернеет мир вокруг,
Я распахну устало вежды
И огляжу проклятый круг
Душевных пыток и мучений.
Но страхи больше не молчат!
Убью…
Себя!..
Без сожалений…»
Во всем лишь я был виноват.
58
И с жизнью я решил расстаться —
Путь к облегченью моему.
Ведь в бренном мире оставаться
Мне стало больше ни к чему,
В нем безнадежно заблудился.
Желал, чтоб вздох последний мой
Был там, где я на свет родился, —
И я вернулся в дом родной.
Где, как не здесь, искать покоя
Душе истерзанной моей.
Где, как не здесь, уйду легко я —
И буду снова рядом с ней.
59
Но кто моей судьбы Хранитель?
Моей истории судья?
И адвокат, и обвинитель?
Кого волнует жизнь моя,
Что стала мне невыносимой?
Друзьями я был не богат.
Отца не стало, нет любимой…
Но у меня был старший брат!
Боялся я, что он рассержен
Остался на меня с тех пор,
И ждал, что стану им отвержен
И не налажу разговор.
60
Прокравшись тихо к дому брата,
Я наблюдал за ним в окно.
Смотреть тайком – моя расплата,
Изгоем быть мне суждено
За то, что был так равнодушен
К его словам, к мечтам отца.
Мой мир без близких был разрушен,
А я разрушил их сердца.
В дверь постучаться не решился —
Ушел… и уносил с собой
То, чем ни с кем не поделился
Поэт с отравленной душой.
61
Как говорят, необходимо
Любой день жизни проживать
Так, будто он неумолимо
Вдруг стал последним. И не ждать.
Вот только мало кто делился,
Как день предсмертный он прожил.
С ненужным миром я простился
В прогулке в сквере, что дарил
Мне раньше бездну вдохновений.
Ну а теперь – он стал чужой.
Под гнетом горьких сожалений
Устало я побрел домой.
62
В устах мой шепот содрогался:
«Прости! Я так тебя люблю».
Я вытер слезы и забрался
На табурет – и влез в петлю.
Казался мертвым мир оттуда.
Казалась сдавленной печаль,
Как будто легкая простуда.
Оттуда ничего не жаль.
Я оставлял на этом свете
Лишь стол исписанных бумаг,
За них я больше не в ответе,
Ведь мне остался только шаг.
63
В тот миг об Анне мысль явилась!..
Я расскажу сейчас о том,
За что она со смертью билась
(Хоть лично не был с ней знаком).
Она росла в семье богатой,
Но вот – влюбилась… в бедняка.
Воспользуюсь простой цитатой
Ее чудного языка:
«Он – мой, а я – его навечно!
Не мыслю без него и дня!
Я с ним! К нему! За ним беспечно!
Нет без него теперь меня!»
64
Родители ее ругали: