Хранитель

— Вот так, брат. Спи. Спи вдали этого мира. Вдали от горя, горечи, лживых ролей. Спи, позабыв вкус ненависти, разочарования и боли. Где бы ты ни был, там лучше. Помни меня таким, каким знал прежде. Я скоро приду и разбужу тебя. Я вернусь за тобой. А пока спи…

Лаер поднялся. Змея скользнула прочь.

— Ты… Ты! Ты еще пожалеешь… — невыразительно шептал Рейнес, глядя в восковое лицо с пугающими вертикалями зрачков на полыхающих изумрудах глаз.

Лаер поманил Невана, с готовностью возникшего над отползающим Настоятелем. Меч начал скручиваться, уплотняться, терять форму и приобретать иную — тонкой металлической кобры.

Лаер мягко прокручивал кистью, заставляя угрожающе расправившего капюшон Невана проворачиваться в воздухе над замершим Настоятелем, и показывать себя во всей красе. Лаер изогнул ладонь и Неван повторил его движение, прогнувшись шеей и головой назад.

Хранитель неестественно, не по-человечески жутко ухмыльнулся, и резко опустил ладонь вниз. Неван издав металлический скрежет, в котором странно чувствовалось торжество, повторил движение руки хозяина. Тоже нырнул вниз. Пробив живот Рейнейса, проникая в организм. Повторяя плавные движения ладони Хранителя. А тот внимательно слушал крики отчаянной боли, и наслаждение расправляло застывшие черты.

Лаер начал резкие движения, с блаженством вслушиваясь в хруст ломающихся костей. Неван ломал твари позвоночник. Ребра. Таз. Разрывал кишки, печень, желудок и диафрагму, но не трогал легкие, позволяя жертве кричать, а хозяину упиваться этим криком.

— Лаер, пожалуйста!.. — отчаянная мольба в вопле Уны разбила мир Лаера сжигаемый в ненависти и наслаждении.

Он оглянулся, она все еще сидела на краю, прижимая ладони к груди и задыхаясь от слез.

И тут его взгляд натолкнулся на тело брата, которое бережно обвила родовая магия Лаера, и не давала расползающимся кровяным разводам от Настоятеля, смешаться с кровью Лаиса. И это снова ввергло его в пучину безумия.

— Ты думаешь что вот так легко подохнешь? — свистящим полушепотом спросил он у обезумевшего от боли Настоятеля. — Не-е-ет…Волей Пламенного духа, Берегини росы, Души ветра, Земляного Провидения павших в мою власть и силой дарованной мне, первородной матерью призываю душу сию! Отныне и до скончания дыхания пусть вверяет мне власть и волю свою. Преклонится и да пребудет со мной, покуда не позволю покинуть себя. Служит мне неустанно и верно, ибо я истинный повелитель ее!.. Именем Ияирелла, Кеиоиулы, Пзартроясса, Эосельмы заклинаю душу сею преклониться предо мной, прозвать себя рабом моим, и назвать имя истинное!..

Его голос множился, приобретал эхо, повторяемое покоренными демонами, опьяненными от ненависти повелителя их, и тихо певших в его крови. Голос лился отовсюду, и с каждым произнесенным запретным именем сущностей, заключенных в сигилы, срывались нити, хранящие жизнь Рейнейса. Ведь он был не вправе слышать их. Они не подчинялись ему, и поэтому убивали его, стремясь усладить своего ненасытного хозяина.

Лаер сорвал с шеи брата медальон Алдора, кинув в исходящего кровавой пеной Настоятеля. Ослепительно полыхнула вспышка, иррациональной дугой изогнулось измученное тело отпускающее душу и пало тряпичной куклой в лужу крови. Серебристое бесформенное облако проронило скрежетчущим, невыносимым для уха простого смертного:

— Преклоняюсь пред тобой, прозываю себя рабом твоим, имя мое Каеилеос!

Плененная душа убийцы его брата покорилась новому обиталищу — медальону. Ну что за ирония судьбы — Настоятель оказался в ловушке символа своей веры.

Однако Хранитель не улыбнулся, он с ненавистью посмотрел в небо. Небесный Отец, Создатель, Властитель и как там тебя еще называют, сегодня ты обрек множество людей на смерть, взяв то что не положено… То на, что ты права не имел. Ты отнял брата. Но Лаер вернет его, заставив твоих слуг захлебнутся в крови и перед смертью ощутить вкус собственной требухи.

Хранитель поманил пальцем Невана, и тот не меняя формы скользнул по руке Лаера оставляя багровый шлейф красиво окаймляющий руку и ведущий к шее, где согревая теплом убиенного Настоятеля остановился Неван.

"Мой господин!.. Мы убьем их всех, слышите?.. Они все поплатятся…"

Голос Невана пропитанный столь же сильной ненавистью и яростью как у Лаера звенел в голове Хранителя. Лаер перехватил медальон, слабо пульсирующий теплом, и брезгливо спихнул развороченное тело Настоятеля в пропасть.

Неван снова слился с Лаером, согревая его оледеневшее сердце памятью сладкого моментами убийства Рейнейса.

Хранитель обернулся. Лаис. Брат.

— Я верну тебя… Слышишь? — тихо шептал Лаер, опускаясь на колени подле него.

Родовая магия зашипела в отчаянии и горе, скользнула к Хранителю. Лаер бережно поднял мертвое тело на руки.

Он только что потерял истинную любовь семьи — которая была готова принимать его как убийцу, и вора, и последнюю мразь. Эту слепую, безоговорочную любовь и веру.