Хранитель Чаши Грааля

Старыгин хотел было наброситься на него с руганью, но вспомнил, что цыгане здорово помогли ему в замке, да что там, без них он и не добрался бы до Пиномуго!

– Скажешь, что вас подвезли незнакомые люди на грузовике, – продолжал наставлять его Феликс, – а лучше скажи, что вообще не знаешь ее и просто нашел на дороге… В противном случае придется все рассказать полиции.

– Если это поможет Марии, я так и сделаю, – отозвался Старыгин.

Цыган неодобрительно хмыкнул и пожал плечами – мол, дело твое, поступай как знаешь.

Через некоторое время дорога стала ровнее, потом они свернули с шоссе и уперлись в белую каменную ограду. Ворота были открыты, в просторном дворе стояли машины, светились окна длинного двухэтажного дома.

– Больница Святой Лусии, – сказал Феликс, – вам туда.

– Езжай, не тяни время! – крикнул Старыгин, с тревогой наблюдая, как лицо Марии становится все бледнее.

– Нет, – твердо сказал Феликс и положил руку на плечо водителю, – дальше мы не поедем. Извини.

Франсиско ничего не сказал, только низко наклонил голову к рулю.

Дмитрий поднял на руки девушку и шагнул в ворота.

Дальше все завертелось. Его заметили, уже бежали от дверей больницы санитары. Марию внесли внутрь, положили на каталку, пожилая сестра потрогала ее руку, пытаясь найти пульс.

Старыгину казалось, что все происходит ужасно медленно – не суетится в холле толпа нахмуренных медиков с самыми озабоченными лицами, никто не кричит по громкой связи, что доктора такого-то срочно требуют в приемный покой, никто не бежит рядом с каталкой, держа у лица Марии кислородную маску, и саму каталку катят медленно и, как показалось Старыгину, равнодушно.

Словом, происходившее в больнице ничуть не напоминало американские фильмы, которые Дмитрий Алексеевич, тихонько подсмеиваясь над собой, смотрел иногда долгими зимними вечерами в обществе уютно мурлыкавшего кота Василия. Старыгин застыл перед стеклянной дверью, потому что пожилая медсестра вежливо, но твердо преградила ему путь.

Прошла, казалось, целая вечность, и вот, наконец, медсестра вернулась и приступила к нему с вопросами. Старыгин отвечал неточно и невпопад, потому что от волнения забыл все испанские слова. Однако при упоминании фамилии Марии сестра встрепенулась и посмотрела на него очень внимательно: как видно, полиция уже успела распространить информацию о сгоревшей машине.

Из-за стеклянной двери появился врач, и Старыгин одним прыжком оказался возле него:

– Она пришла в себя? Что с ней?

Врач отвечал по-английски, что девушка находится в коме, а что спровоцировало кому, они пока не знают. На наркотический шок это не похоже.

– Что вы, она не принимала никаких наркотиков! – запротестовал Старыгин.

Врач отвечал, что он и сам это понял – руки без уколов, кожные покровы чистые. И задал вопрос: где Старыгин нашел девушку и кто он, собственно, такой?

Дмитрий вспомнил предостережения цыган. Что будет, если он сейчас честно и подробно расскажет, что произошло с ним, начиная от встречи с Педро Мендесом в Малаге и кончая сегодняшним посещением замка Пиномуго? Во-первых, это займет много времени. Во-вторых, врач, выслушав всю историю, подойдет к ней профессионально и, пожалуй, оставит Старыгина в больнице на предмет обследования его психического состояния.

Дмитрий Алексеевич Старыгин, приличный мужчина средних лет, откашлялся и начал сочинять.

Он – русский реставратор, был в Малаге на конференции и приехал в Ронду, чтобы осмотреть этот необычайный город, о котором он много читал и слышал. Он не любит путешествовать в стаде туристов, когда вся толпа парится в душном автобусе, а на остановках задает гиду глупые вопросы. Он любит ходить пешком и останавливаться там, где угодно ему, а не водителю автобуса. На этот раз он не брал машину напрокат, а ездил автостопом. Вчера он осматривал город, сегодня решил ознакомиться с его окрестностями. Он бродил по горам возле замка Пиномуго и там, на дороге увидел девушку. Она была в сознании и сказала, что ее зовут Мария Сальседо, ее похитил какой-то человек на параплане, затем ее привезли в замок и там держали, не объясняя причин похищения. Ей удалось бежать, ее преследовали, какой-то человек сделал ей укол. Она не знает, что это было, но чувствует себя очень плохо.

После этого девушка потеряла сознание, и Старыгин потащил ее на себе. Их подобрали двое каких-то мрачных типов на старом фургоне, Старыгин понятия не имеет, кто они такие. Они довезли его с девушкой, которой в машине стало совсем плохо, до ворот больницы, и уехали. Номер фургона он, разумеется, не запомнил.

Старыгин перевел дух и посмотрел доктору в лицо. Он руководствовался старым и добрым правилом: если хочешь, чтобы твоя ложь выглядела правдоподобной, ври как можно меньше. Однако доктор, похоже, не слишком поверил его истории: в самой правдивой ее части было много неправдоподобного, взять хотя бы параплан.

– Насколько я знаю, – врач глядел на русского с недоверием, – в замке Пиномуго давно уже никто не живет. Замок в плохом состоянии, откровенно говоря, там остались одни развалины.