Хранитель Чёрной поляны

– К дождю, – буркнул я и глянул на небо. Поднимался ветер и верхушки камышей раскачивались и гнулись под его порывами уже весьма заметно. В просветы между ними было видно, как над рекой собираются тучи.

– Ага, – глубокомысленно заметил Анчутка и почесал перепончатой лапой брюшко.

– А ещё? – после недолгого молчания вкрадчиво спросил он, заглядывая мне в глаза.

Я отвернулся и вздохнул. Врать другу не хотелось.

– Я тебе потом расскажу, когда сам пойму, в чём дело. Ты мне лучше скажи, чего твои тетки уборку с утра затеяли?

– Да гостей ждут, – зевнул Анчутка. – Не то морских, не то заморских. А тебе-то что?

– Ну так и к нам сегодня гости пожаловали. Внуки из города приехали. Малые ещё, глупые. За ними теперь глаз да глаз нужен.

– Тогда понятно, – Анчутка оскалил в улыбке пасть.

– Что тебе понятно?! Ну что тебе понятно! Ты даже не видел их.

– Что всё так плохо?

– Могло быть и хуже, наверное, но если честно, сомневаюсь, – признался я.

– Ладно, брат, не горюй. Приходи, если что. Поможем чем сможем! – Анчутка спрыгнул в илистую грязь с коряги, где мы сидели и начал медленно погружаться в неё, как в болото. Мне всегда делалось от этого зрелища жутко, и я поспешно отвёл глаза. – Дедушке Водяному и тёткам скажу про ваших внуков. Не обидим их, не боись.

– Ладно, Чёрт, и на том спасибо, – ответил я, цепляясь тремя лапами за корягу покрепче, а четвёртой нащупывая дорогу назад на берег. – Бывай здоров!

– И ты не хворай! – булькнул Анчутка. Он почти полностью ушёл в тину, когда я выбрался на твёрдую почву. Пора было возвращаться домой. Вдалеке уже слышались первые раскаты грома, небо то и дело освещалась всполохами молний. Было ясно, что гроза вот-вот начнётся.

Глава 4

Реальность

В дом я вбежал с первыми каплями дождя. Вернее, не в дом, так как дверь оказалась плотно закрытой, а на крыльцо. Толкнул её одной лапой, другой, встал на задние и упёрся передними. Ничего. На засов закрыли что ли? Вот дожили – домой не пускают… Бабушка с дедушкой так никогда не делают. Знают, что надо мне дверь открытой оставить. Это, как пить дать, Алёшка затворил. Что же делать? На окно прыгать под дождём или здесь сидеть не хотелось.

– Дядюшка Домовой, – позвал я – Дядюшка Домовой.

– Чего тебе? – отозвалось в правом ухе.

– Дверь закрыта в сенях. Открой мне, пожалуйста, – за дверью послышалась возня, скрипнул засов, и она приоткрылась. Я проскользнул в сени. Домовой стоял хмурый и насупленный.

– Ну, ты как? – спросил я, хотя по всему было видно, что никак.

– Живой, как видишь, – буркнул он в ответ.

– А эти где?

– На кухне. Хозяйка их опять за стол усадила. Всё про дочку свою расспрашивает…

– Ну и что там интересного?

– А у Васьки-то всё интересное.

Я не понял и уставился на дядьку.

– У Василины, то есть, дочки хозяйской. Я ж её сызмальства знаю, ещё в зыбке качал, – глаза Домового затуманились, – Она всегда шустрая была и проказливая, так что этим есть в кого.

Домовик развернулся и посеменил в кухню, я пошёл следом за ним. В дверях мы остановились. Бабушка, Никита и Алёша сидели рядышком вокруг стола. Никита был изрядно покрыт зелёнкой, а в целом выглядел очень даже ничего. На столе перед ними были разложены старые альбомы с фотографиями.

– А это ваша мама в школу пошла. Ей тогда всего шесть лет исполнилось, и она самая маленькая в классе была. Но училась хорошо, ей даже грамоты давали за успехи в учёбе, – Бабушка поворошила бумаги, разложенные на столе, и нашла несколько плотных желтоватых листов. Лёшка взял один из них и прочёл: «Почётная грамота. Выдана Ижевской Василине ученице 2 класса «Б» средней школы № 5 города Боровичи за успешную учёбу и примерное поведение».

– Это что же получается, мама в городе училась, а не в Ольховке?

– До четвёртого класса в городе. Она у бабы Вали жила, тётки моей. Вам она двоюродной прабабкой приходится, а как девять лет исполнилось, так мы её сюда перевели, чтобы поближе к дому была. В Ольховку её отец отвозил, а обратно она сама через лес шла.

– И зимой?

– И зимой. Мама у вас о-го-го какая бойкая была.

– Она и сейчас о-го-го! – Никита развёл в стороны согнутые в локтях руки и сжал кулаки.

– Скажи, бабушка, а что в Ольховке маме лучше учиться было, чем в городе? – спросил Алёша.

– В Ольховке может и не лучше, но дома-то завсегда лучше, – бабушка перевернула страницу альбома, – Вот смотрите, у нас в то лето друг дедушкин гостил. Он фотографией цветной увлекался. Это он тогда вашу маму сфотографировал вместе с дочкой своей Олёнушкой.

– Ой, а я её знаю! – ткнул в фотографию Никита – Это же тётя Хельга, мама с ней по скайпу разговаривала.

– Точно, похожа, – Алёша внимательно рассматривал девочек на фото.