Хранитель Девяти Солнц

Геррер, к примеру, остался в старой, разве что постирал её перед отбытием. Теперь рубашка была вновь белой, словно новой. Всё-таки надоело видеть то, с каким демонстративным отвращением Гельфида смотрит на пятна на одежде Геррера.

— В путь, — пролепетала она.

Это были её единственные слова в этой библиотеке.

Клай сдержал слово, которое не давал — Геррер получил новую лошадь. И, надо сказать, она была в разы лучше той клячи, на которой он добирался от Обсерватории до Семансора. Даже несмотря на то, что подарок полуэльфов оказался кобылой. Белой.

Гельфида вновь была на своей любимой Воронке и непременно гордилась этим, пусть и делал это молча. Ферцену тоже дали кого-то, но его лошадь больше напоминала старую погибшую клячу Геррера, но никак не его нового скакуна.

Клай до последнего не хотел отпускать их. Хотя, с другой стороны, кто его спрашивает-то? Неразумного полуэльфа.

Геррера порадовало то, что спускали с гор их с Гельфидой уже без мешков на голове. Но, к великой радости полуэльфа, дороги он ни черта не запомнил. Гельфида, скорее всего, тоже. Наверное, это признак великой чести — иметь возможность лицезреть тайные тропы Слепых Охотников.

Когда горы почти миновали, Гельфида наконец-то начала разговор.

— Мне всё не дает покоя казнь Ринка Милиэра, — произнесла она.

— Что именно? — спросил отрешенный Геррер.

— Я думаю о том, поступили ли они правильно этим? Ведь даже не было никакого суда - всё произошло настолько спонтанно… Я думаю, что правды не узнать так быстро.

— Согласен, резковато, — ответил ей Геррер. — Но таковы их правила — он предал Орден.

— Так ли уж предал?

— Предал. Когда я его встретил, я заключил с ним сделку. Он выдаст мне, где находится Ферцен. А я помогу ему украсть кое-что важное из Солнечной Академии. Тут уже пахнет двумя предательствами.

— Ринк хотел украсть Путеводитель для себя?

— Само собой. Клай стоит выше Ринка по рангу — но ведь не он отправился красть Путеводитель. Значит, Слепые Охотники о нём не знали.

— Это правда, — вклинился в разговор Ферцен, про которого здесь все уже забыли. Вероятно, такое было ему не слишком по душе. — Более того, он хотел продать Путеводитель углукам…

— Ты то откуда знаешь? — удивился Геррер.

— Я же говорил тебе, Геррер, что узнал гораздо больше, чем думает Арсикс. В этом и есть наше преимущество.

Он улыбнулся Герреру, словно старому другу, но сам Геррер всё ещё был очень зол на него. И будет зол ещё очень долго, даже тогда, когда вся эта чертовщина закончится.

Ближе к вечеру горы закончились окончательно — верно, это было хорошим знаком. В виду того, что Геррер всё ещё недолюбливал Ферцена и не хотел разговаривать с ним, общаться приходилось с Гельфидой. И, надо сказать, выдалось оно уже гораздо более приятным, чем раньше. Уже не действия ли полуэльфах сказались на неё характере? Или она наконец-то поняла, насколько хорош Геррер и что нужно его ценить? Всё возможно.

Он до ужаса обожал кормить Гельфиду жареной дичью, которую сам и добыл, которую сам и изжарил. Нравилось то, как она усиленно старалась делать вид, что равнодушна к этой еде, а на самом деле была в восторге. Этот восторг и выдавал в ней что-то ребяческое и простое, что слишком быстро вклинилось в скупую душу Геррера.

Кормить приходилось и Ферцена, причем водиночку — охотиться малой не умел совсем. Наверняка это делал ещё и хуже Гельфиды, только вот совесть не могла позволить Герреру взять её на охоту с собой.

Поэтому приходилось на время охоты оставлять её наедине с Ферценом, за что Геррер почему-то переживал. Он уже не мог полноправно доверять старому другу, но понимал, что вреда Гельфиде причинить он не сможет. Скорее уж наоборот — Гельфида грохнет его.

Она поведала Герреру многое из того, что навряд ли сказала бы совершенно чужому человеку. Описала свои врожденные страхи, нелепые привычки, отношения с другим полом… Геррер мало что запоминал из этого — но ему отчего-то порой нравилось слушать Гельфиду, даже несмотря на то, что не улавливал он почти ничего.

И варваром она его почти не называла.

До Акры ведь было рукой подать, но она почему-то всё никак не начиналась. Бросив надежды доехать за сегодня, Геррер предложил устроить небольшой перекур и ночлег. Все его с радостью поддержали, особенно Ферцен. Отчего-то он устал больше всех.

Поужинав остатками того, что дали в дорогу полуэльфы, путники решили наконец-то лесь на покой. Ужин вообще словно прошел зря — как Слепые Охотники могут питаться только лишь овощами и хлебом? Они вообще не употребляют мяса. И даже рыбы. Невыносимое и жалкое существование ожидало бы Геррера, если бы и он решился когда-нибудь на такой шаг. Слава Длани, до этого ещё не решился.

Гельфида уже мило сопела лицом у костра, Геррер же был погружен в свои потусторонние мысли и уснуть не мог.

Неожиданно раздался голос Ферцена:

— Геррер, ты ещё не спишь?

— Чего тебе? — ему хотелось ответить как можно вежливей.

— Я ведь уже давно вернулся, — сказал Ферцен и привстал. Он словно ждал того момента, кода Гельфида уснет, чтобы поговорить наедине.

— И что? — сухо, не поворачиваясь к другу, оветил Геррер.