Хранитель Девяти Солнц

Убийство любого человека является страшнейшей катастрофой и большой бедой — так считал Солон и был уверен, что он абсолютно прав. Может быть, даже Солону было жаль Ларгбура, но он отчаянно старался не думать об этом.

А ещё не давал покоя тот факт, что скончался Хаффнер Ларгбур в самый подходящий момент. Именно тогда, когда он рассказал обо всём Солону, именно тогда, когда он обещал превратить жизнь принца в сущий ад… Это смущало как никогда — ведь в этом случае, как бы не печально и бесчеловечно было это признавать — смерть Ларгбура оказалась Солону на руку.

Он мог вновь вздохнуть полной грустью, тревога должна была покинуть нутро Солона, но… Не покидала. Или Солону самому не хотелось, чтобы она его покидала. Он ещё не привык к ужасам жизни. Не привык к тому, что люди слишком часто умирают. Не привык к тому, что они вообще умирают.

Хотя в детстве он потерял мать, пусть почти её не помнил. А ещё своими глазами видел, как разорвали на часть Кенгорма, и, скорее всего, тоже самое сделали с Райлегом и Эриком. Конечно, слёз по ним Солон не лил — он едва их знал, но сам факт наличия их смерти невероятно печалил…

И думать об этом не хотелось. Оставалось только прятаться в обществе лорда Эсгрибура.

— Мы не должны вызывать беспокойства в Королевстве по поводу трагической смерти лорда Ларгбура, — сказал Эсгрибур, когда они вместе с Солонам оглядывали город с балкона.

— Разве никто не должен знать?

— Должны. Все узнают об этой трагедии, но не сейчас. Это известие спровоцирует волнение и беспорядки, а на носу рыцарский турнир у герцога Рейхеля. Не хотелось бы отменять это событие, даже в связи с гибелью такого достойного человека…

— Вы считали его достойным? — спросил Солон.

— Да, сынок. И сейчас считаю. А ты разве нет? Он стоял на должности командующего рыцарским орденом в королевском замке очень долго, служил ему верой и правдой. Его не зря почитали.

— Надеюсь, что ему воздадут должные почести.

— И я. Тело было инкогнито отправлено на родину Хаффнера — в Стархост, в графство Лоувиль. Там с ним должным образом попрощается его народ, а мы навестим его могилу после того, как покинем Акру.

— Непременно, — сказал Солон, но не мог обещать, что говорит правду. — Скажиет честно, лорд Эсгрибур, вы знаете, кто убил Ларгбура?

— Нет, сынок, я не знаю, — и Эсгрибур отвернулся, словно не желал договаривать.

— Может быть, вы что-нибудь скрываете?

— И не скрываю.

— Такого не может быть, чтобы вы ничего не скрывали. Просто это невозможно. Лорд, Эсгрибур, вы же ведь что-то должны знать. Что Ларгбур пытался сообщить Рейхелю? Что-то важное…

— Даже если важное. Даже если я что-то знаю. Должен ли и ты об этом знать. Чем меньше ты знаешь, тем легче тебе дышится.

— Но ведь я имею право знать…

— Имеешь. Но твои желания не первостепенны. Не приказывай казнить меня, но я ничего не скажу. Не твоё это дело. Не впутывайся в это и наслаждайся тем, что ты сам в безопасности. И тебе не грозит оказаться на месте Хаффнера.

— Я и не позволю, — слишком самоуверенно произнёс Солон.

Эсгрибур не стал с ним спорить.

Во время ужина царила гробовая тишина. Словно справляли по кому-то тризну, а не утоляли всего-навсего свой голод.

Признаться, это удручала. Эсгрибур был непривычно обременен чем-то, Хайгли молчала, с трудом сдерживая слёзы. А ведь Хаффнер какое-то время пытался вступить с ней в контакт. Интересно, что он ей сказал, когда провожал до покоев Рейхеля? Может быть это как-то касалось его смерти?

Райв Рейхель был в тумане и не разговаривал вообще ни с кем. Но это не было непривычной картиной, а наоборот — словно чем-то обыденным.

— Поднимем наши кубки в честь достойнешего лорда Хаффнера Ларгбура, — произнёс удрученный Эсгрибур.

— Да подарит Великая Длань пух ему вместо земли и примет в свою колыбель, — дополнила Хайгли и отпила из кубка.

Она вообще почти не пила, но в этот раз не смогла отказать себе.

— Пусть лучше они покарают убийцу, — произнёс Хигель, пожевывая виноградину и поглядывая на сестру.

Солону на миг показалось, что Хигель даже улыбнулся ей, но чуть позже он понял, что всего лишь показалось.

— За Хаффнера, — последним сказал Солон и сделал солидный глоток.

И гробовая тишина продолжилась. Она настолько удручала, что хотелось как можно быстрее покинуть это место и уйти восвояси. Но правила приличия не позволяли. Негоже принцу, что в отсутствие короля здесь всё равно что король, оставлять своих подданных одних.

Хигель спас положение.

— Кстати, завтра в Акре будет много гостей, — сообшил он.

— Уже? — неожиданно подал голос сам герцог Рейхель.

— Прошла уже неделя, дядюшка, — ответил Хигель.

— Я не с тобой, племянник, — грубо отмахнулся Рейхель, и Хигель сузил глаза, словно его это оскорбило.

С кем же на самом деле говорил Рейхель, никто так и не осмелился спросить.

— Практически все прибудут завтра, — продолжил Хигель. — Жаль, что Хаффнера нет с нами, у него большой талант размещать людей, где нет места.

— Это далеко не единственный его талант, — сказал Эсгрибур.