Хранитель для попаданки, или Любовь меж двух миров

– Как ты посмел сюда явиться?! – спросил высокий маг в белой мантии с золотыми вышитыми знаками. У него был острый нос, аккуратная черная борода и глаза маленькие, искрящиеся, благо, смотрели они не на меня, но я все равно поежилась и прижалась к Глюквендеру. Сердце у него светлое, теплое и совершенно бескорыстное, так что прятаться у его груди было самым разумным, что я в своей жизни делала.

– Ты не имеешь права здесь быть, – строго напомнил другой маг, чуть пониже ростом, с серыми глазами, взволнованный, но, кажется, не злой, только мне показалось – запуганный.

Он слишком странно косился на товарища.

Я только теперь вспомнила про запрет и испугалась. Это он ради меня здесь? Подняла глаза, посмотрела на Глюквендера и… ну точно же Лексар! Я его где-то недавно видела в строгом костюме и в очках, вот именно такого: высокого и серьезного. Он работает в… а вот где именно он работает, я не могла вспомнить. От попыток голова загудела и закружилась.

– Избранная под моей защитой, – спокойно сказал Глюквендер. – Вам придется это принять.

Маги хотели что-то возразить, но вмешался Людгарден.

– Не стоит злиться, – сказал он. – Призвать избранную в наш мир не так просто. Он заплатил за это достаточную цену, и теперь они связаны до тех пор, пока она не выполнит свое предназначение.

Эти слова явно разозлили магов, а короля шокировали. У него глаза округлились так, словно его чуть не принесли в жертву.

– Если вас не устраивает такое положение вещей, – продолжал Людгарден, – что ж вы сами не отправились за ней в иной мир?

– Вы прекрасно знаете…

Остроносый не договорил. Король, – кажется, он все же не такой уж гадкий тип, как мне показалось, – остановил его.

– Господа, сейчас не время для подобных споров, – сказал он, снял свою шляпу и склонился в поклоне. – Я прибыл, чтобы поприветствовать вас, избранная. Ваше появление очень много значит для нас, только я прошу, убедите своего защитника не колдовать. Это единственное, о чем я прошу.

Он взглянул мне в глаза, и я поняла, что он не шутит. Он действительно боялся Глюквендера, явно считая его опасным, не злым, а именно опасным, словно речь шла не о человеке, а о диком звере. Не знаю даже, что удивило меня больше: чувства короля или то, что я смогла их прочесть.

– Я перестану, как только ваш придворный маг прекратит околдовывать Алику, – строго и невозмутимо ответил Глюквендер.

Маг с длинным носом покрылся багровыми пятнами.

– Вердерот! – воскликнул король, видимо, он не был магом и ничего не замечал.

– Простите, – стыдливо прошептал тот, кого назвали Вердеротом и, склонившись, отступил как виноватый мальчишка.

Щит сразу исчез, а рука Глюквендера неохотно отпустила мое плечо.

– У нас тяжелые времена, – сказал король строго, – все, кто не способен поддерживать мир, должны уйти немедля!

Никто не шелохнулся, разве что, Глюквендер покачал головой и отвернулся, но король на это не обратил никакого внимания, подошел ко мне и подал руку.

– Миледи, примите мою руку в знак дружбы. Я надеюсь, что вы будете моей гостьей, а я даю вам слово: ваших друзей никто не тронет.

Я обернулась. Эргат уже вцепился в Глюквендера, тот все еще строго смотрел в сторону, но мальчишку обнял. Людгарден усмехался.

Что ж, почему-то я королю верила, потому руку подала. Быть гостьей правителя в мире, который мне предстоит спасать, по меньшей мере, разумно.

Глава 13 – Магу легко быть человеком

Лекс

Сложней всего было не злиться. Могущественным магам, особенно оскверненным как я, это противопоказано. То, что пугало короля в моем присутствии, не было ложью, и я хорошо это знал. Моя магия нестабильнее, чем у прочих, но я в состоянии с этим справиться, если разум не застилают эмоции наподобие гнева. Ладно, молодой король – он не глуп, не зол, но совершенно неопытен, – а эти-то куда? Что Вердерот, что Лики Шерайдо – великие маги, а какими глупостями занимаются. Лики так сразу бросил свою затею, как меня увидел, а Вердерота даже появление Людгардена не остановило… Алике они навредить, благо, не пытались, только внушить ей симпатию к королю и к себе, да и от меня отвернуть, а она взяла и все перевернула. Прильнула ко мне и крохи симпатии сразу мне отдала. Вот этого я так и не понял, да и некогда было, думал, как бы взглядом Вердерота не испепелить.

Спас меня Эргат, бросился ко мне, за руку схватил и прижался радостно.

– Не умирай больше, ладно? – попросил он меня так, словно речь шла о сущих пустяках от меня зависящих.

Гнев мой сразу рукой сняло, прижал к себе мальчишку. Он наверно сильно переживал. На себе я этого не испытал, но смерть наставника, говорят, – очень неприятна.

– Это больно, словно что-то из тела взрывают, – сказал Эргат, прижимая к груди кулак. – Когда ты возвращаешься, это очень радостно, но тоже больно. – Он поднял на меня глаза и обомлел. – Твои волосы больше не белые… Ты смог убежать от смерти навсегда, да?