Хранитель драконов

Но на самом деле все время перед их отъездом, и особенно после отбытия Геста, Седрик был мрачен, а иногда даже необычайно резок с ней. Он подчинился указанию Геста и покорно являлся каждый день к завтраку, чтобы доложить, как продвигается подготовка к поездке, и получить поручения на день. Они разговаривали друг с другом – но не беседовали. За несколько дней до отплытия Седрик попросил ненадолго отпустить его – поужинать с одним из калсидийских торговых партнеров Геста, неожиданно приехавшим в Удачный. Элис с радостью выполнила просьбу, надеясь, что это его подбодрит. Но наутро, когда она поинтересовалась, как прошла встреча с Бегасти Коредом, Седрик быстро сменил тему и сам нашел себе десяток дел на предстоящий день.

Элис надеялась, что Седрик повеселеет, когда они окажутся на борту «Совершенного». Однако первые дни путешествия он провел затворником в своей каюте, ссылаясь на морскую болезнь. Элис этот предлог показался сомнительным: Седрик так часто путешествовал с Гестом по морю, что его желудок давным-давно должен был привыкнуть к качке. Она решила оставить секретаря в покое, занялась осмотром живого корабля и попыталась свести знакомство с командой. И когда сегодня Седрик присоединился к ней на палубе, очень обрадовалась. Было так приятно снова говорить с ним, хоть последний вопрос и прозвучал довольно грубо.

– Это был единственный корабль, на котором оставались места для двух пассажиров, – призналась Элис.

– А-а… – Седрик немного поразмыслил над ее ответом. – Так ты солгала Гесту, когда сказала, что уже позаботилась о дороге?

Он говорил без обиняков, не то чтобы обвиняя, но уязвляя. Элис отступила, однако не сдалась:

– Это была не совсем ложь. Я все обдумала, просто не сразу купила билеты. – Она взглянула на взбаламученную серую воду. – Не скажи я, что еду, он бы снова сделал вид, будто меня с моими просьбами не существует. Или отделался бы пустыми словами. У меня не было выбора, Седрик.

Элис повернулась к нему. Несмотря на хмурое выражение лица, Седрик, в белой рубашке и синем сюртуке, выглядел весьма элегантно. Морской ветер перебирал ему волосы, бросая пряди на лоб.

Она улыбнулась:

– Прости, что втянула тебя в мою ссору с Гестом. Я знаю, ты поехал в это путешествие не по своей воле.

– Вот именно. И я не стал бы путешествовать на прóклятом корабле.

– Прóклятый корабль? Этот?

– Совершенный? Не смотри на меня так, Элис. Все в Удачном знают об этом корабле и о его репутации. Он переворачивался и губил всех, кто был на борту… Сколько же?.. Кажется, пять раз… – Седрик покачал головой. – А ты купила нам место на нем!

Элис отвернулась. Она вдруг неожиданно остро ощутила доски фальшборта под руками. Фальшборт, как и бо`льшая часть корабельного корпуса и носовая фигура, был сделан из диводрева. Совершенный был живым кораблем, и не просто живым, а пробудившимся, так что его носовое изваяние разговаривало с командой, владельцами груза и портовыми грузчиками. Насколько знала Элис, живые корабли слышали каждое слово, сказанное на борту. Отблески света, дрожащие на дереве под ее руками, действительно рождали ощущение, что корабль – живое существо.

И Элис твердо ответила:

– Это случалось, но, я уверена, вовсе не пять раз. И было давно, Седрик. Судя по тому, что я слышала, этот корабль с тех пор стал иным и куда более счастливым.

Она бросила на спутника взгляд, умоляя или молчать, или сменить предмет разговора. Седрик лишь отстранился, в замешательстве приподняв изящные брови.

– Я понимаю, что такое диводрево, поэтому не могу обвинять его в содеянном, – продолжила Элис. – Разве это не чудо, что живые корабли, осознав, кем именно и как они были созданы, так быстро оправились от потрясения? То, что сделали мы, торговцы, непростительно. На месте кораблей я вряд ли была бы так же милосердна.

– Я не понимаю. За что им обижаться на нас?

Элис чувствовала себя все неуютнее – ей казалось, что она читает Седрику лекцию в защиту «Совершенного».

– Седрик! Жители Дождевых чащоб находили оболочки, в которых спали драконы. К сожалению, они понятия не имели, что это такое. Они считали, будто обнаружили огромные стволы хорошо выдержанного дерева – единственного дерева, которому оказалась нипочем вода здешней реки. Поэтому они распиливали это якобы дерево на доски и строили из него корабли. А когда в сердцевине бревен обнаруживалось что-то странное, явно не похожее на дерево, то люди попросту выбрасывали это. Недоразвившихся драконов вырывали из их оболочек и обрекали на смерть.

– Но они, несомненно, уже были мертвы, пролежав столько в темноте и холоде.