Хранитель драконов

Всего этого Синтара не замечала. Ей еще никогда не приходилось сжимать челюстями живую добычу. Ее наследственная память хранила охоту за скотом или за дичью — там драконица сначала сшибала животных на землю, а потом, полуоглушенных, убивала. А эта тварь у нее в пасти отчаянно билась, она была живой, она была в своей родной стихии. Голова Синтары на длинной шее моталась в разные стороны. Вес добычи клонил ее голову к воде. Инстинктивно она закрыла ноздри и глаза, уперлась в мягкое дно передними лапами и попыталась поднять свинью над водой. И у нее получилось. Свинья извивалась, дико визжала, била острыми раздвоенными копытами, даже пыталась достать до Синтары своими мелкими клыками, но не могла. Драконица перевела дух.

Но она едва удерживала добычу.

Ей нужно стать сильнее. Шея должна быть толще, с развитыми мышцами, как у настоящего хищника, плечи — тяжелее.

«А у меня мышцы вялые, как у коровы в стойле», — с отвращением подумала Синтара.

Добыча такого размера должна доставаться ей легко. Если сейчас приоткрыть пасть, чтобы схватить свинью поудобнее, та вырвется. А если держать так, как есть, то добыча измотает ее борьбой. Надо бы оглушить ее. Свинья все же заставила Синтару опустить голову, и драконица не успела перекрыть ноздри и выдохнула в воду.

И тут же откуда-то взялись силы вытащить свинью из воды. Отчасти случайно, отчасти намеренно она сумела ударить ее о бревно, перегородившее реку. Добыча обвисла. Потом опять задергалась и заверещала, и Синтара снова изо всех сил стукнула ее. Потом бросила тушу на бревно и в долю секунды перехватила ее пастью. Свинья дернулась в последний раз.

Она убила! Впервые она убила животное!

Передней лапой Синтара прижала тушу к бревну и вцепилась в мясо. Никогда ей не доводилось пробовать ничего вкуснее. Кровь была теплой, мясо — свежим. Синтара вырвала из туши внутренности. Куски мяса падали в реку, Синтара ловила их в воде.

Она не обращала внимания на то, что творится вокруг, пока не съела все. Многие тоже были с добычей. Верас загнала свою свинью на берег и убила ее там. Два мелких дракона рвали друг у друга визжащую тушу, пока не разодрали пополам. Кало доедал одну свинью, прижав когтистой лапой другую. Синтара стала оглядываться в поисках оставшихся речных свиней.

— Стадо разбежалось, — тихо сказал Меркор.

Золотой дракон чистил когти. Он облизал их и выковырял из-под одного кусочек мяса. Значит, тоже успешно поохотился. Как и она. Память снова рвалась наружу. Она убила! Она, Синтара, убила первую жертву. И съела ее. Это так важно! Охота вдруг все изменила. Синтара посмотрела на реку и других драконов. Зачем она бездумно идет за другими, как корова в стаде? Драконы так не делают. У драконов нет погонщиков, прислужников или даже хранителей, они не полагаются на людей, приносящих им еду. Драконы охотятся в одиночку и убивают самостоятельно!

Синтара расправила плечи и подняла крылья. Ее обуяло стремление улететь отсюда, еще раз поохотится, убить и сожрать добычу, а потом найти солнечный склон или каменистое лежбище и отдохнуть. И дело было не в мясе, хотя мясо оказалось очень хорошим, а в желании убивать, в торжестве охотницы. Синтара не могла ждать, ее снедало желание снова убить и сожрать свою добычу.

Но расправленные крылья были просто смешны, они лишь хлопали ее по спине. В них не было силы. Разозлившись, она вспомнила, как тяжело было бороться с этой тупой речной свиньей. Она убила не так, как следовало, в ее драконьей памяти никто так не убивал речную свинью. Синтара — слабак, недостойный жизни. Ее содержали в загоне, как корову. Пора покончить с такой жизнью.

— Вот потому-то, — сказал Меркор так спокойно, как будто бы слышал ее мысли и следил за ними, — вот потому-то мы и должны были уйти. Отправиться все вместе вверх по реке и найти Кельсингру. Чтобы в пути стать драконами. Или умереть, пытаясь стать ими. — Он поднял голову и протрубил: — Время отправляться!

И, не оглядываясь на других, двинулся на глубину, чтобы обогнуть бревно.

Синтара пошла следом.

* * *