Хранитель драконов

Обычно самцы сражались за самку, когда она выказывала готовность. И как только самый сильный одерживал победу над соперниками и присоединялся к самке в полете, он должен был доказать ей свое право на нее. Драконьи королевы не спаривались со слабыми. И ни один дракон не стал бы спариваться с покорной самкой. Зачем мешать свою кровь с тупой коровой, отпрыски которой могут не унаследовать истинного драконьего огня? Так что это топтание глупого уродца было невыносимо. Синтара развернулась и стала хлестать его своими карликовыми крыльями. Поначалу это только распалило его, и он продолжал наскакивать — существо с грязной шеей и маленькими глазками, в которых светилось вожделение. Он пытался прижать ее, но отчаянные удары хвоста сбили его с ног в непреходящую грязь. Уродец не мог толком устоять на лапах, и Синтара удрала от него к реке, чтобы смыть отпечатки его лап со спины и ляжек. Хотела бы она, чтобы кислотные воды реки смыли с нее и унижение.

Синтара устроилась спать, но сон не шел. Вновь вспыхивали обрывки воспоминаний, навевающих невыносимую грусть. Воспоминания о полете. О спаривании, о дальних пляжах, где ее предки откладывали яйца в горячий песок. Печаль сменилась глубочайшей тоской. «Кельсингра», — тихо сказала она себе, и воспоминания затопили ее сознание. Описание Кельсингры как обычного прибрежного города из камня и дерева не имело ничего общего с истиной. На самом деле это был город, созданный разумом и сердцем. Устройство Кельсингры свидетельствовало о дружбе и добрососедстве Старших и драконов. Широкие улицы, большие двери в общественные здания. На стенах и вокруг фонтанов — роспись, посвященная товариществу этих двух рас.

Было что-то еще, постепенно припоминала она. Источник более глубокий, чем река, протекавшая у границы города. Если опустить в него ведро, оно погружалось под слой воды, в поток очень необычного вещества. Даже малая толика его была вредна для Старших и, скорее всего, смертельна для людей. Но драконы могли его пить. Синтара закрыла глаза и позволила воспоминаниям всплыть на поверхность разума. Женщина из Старшей расы, одетая в зеленое с золотом, провернула рычаг и подняла ведро, полное переливающегося серебряного напитка, опрокинула ведро в бадью из полированного камня, потом еще одно и еще, пока бадья не наполнилась. В грезах Синтара пила его, это серебро, оно бежало по жилам, наполняя сердце песнями, а разум — стихами. Она поддалась потоку радостных воспоминаний, оставив позади нынешнюю реальность.

В той, другой жизни она была гордой драконьей королевой. Облаченная в зеленое с золотом женщина поила ее серебряной жидкостью. Вместе они шли от источника по залитым ярким солнечным светом городским улицам. Они проходили по площадям, на которых играли и пели фонтаны, и ярко одетые обитатели города с поклонами приветствовали ее. На торговой площади было шумно, пели менестрели, кричали продавцы и покупатели. Она вдыхала запахи жарящегося мяса, специй, редких благовоний и душистых трав. Дойдя до берега реки, королева драконов и женщина попрощались с той теплотой, какая бывает между старыми друзьями. И тогда драконица раскрыла свои темно-алые крылья, низко присела на мощных задних лапах и без усилий взвилась в воздух. Три, четыре, пять ударов крыльями — и ветер подхватил ее и вознес высоко в небо. Она поймала поток теплого летнего воздуха и воспарила в нем.

Красная королева прикрыла свои золотые глаза, где кружились вихри цвета, прозрачными веками. Ветер хлестал ее, но удары смягчились до заботливых похлопываний, когда она оседлала воздушный поток и вознеслась еще выше. Теплое летнее солнце целовало спину, а внизу раскинулся огромный мир. Там была золотая земля, широкая речная долина, по краям поросшая дубовыми рощами. Выше начинались крутые предгорья, а за ними — отвесные горы. А здесь поля перемежались с лугами, на которых паслись коровы и овцы. Широкая дорога из гладкого черного камня шла вдоль реки, от нее ответвлялись дороги поуже. За людскими поселениями, в предгорьях и узких долинах, врезавшихся в горы, было хорошо охотиться.

Над холмами парили другие драконы, их шкуры блистали на солнце, как самоцветы. Один, бледно-зеленый с золотой искрой, приветствовал ее. Она затрепетала, узнав того, с кем спаривалась последний раз. Ответила на его приветствие и увидела, что дракон устремляется ей навстречу. Едва он развернулся, она издала насмешливую трель и взмахнула крыльями, набирая высоту. Он принял вызов и последовал за ней.

Дождь. Холодный дождь со снегом ударил ее по спине, как камнепад. Синтара открыла глаза, сон и дарованная им передышка оборвались. В следующий миг холодная вода потекла по бокам. Вокруг нее в темноте ворочались драконы, неохотно жались друг к другу. Ярость и печаль терзали ее.

— Кельсингра!

Это звучало как обещание.

— Кельсингра!

И другие драконы вторили ей.

* * *