Хранитель историй

— Ава? — Голос Риса словно долетал издалека. — Ава, что с тобой?

Ни слова. Она не могла говорить и никогда не заговорит снова.

Покачав головой, Ава схватилась за волосы и закрыла глаза. Она яростно потёрла виски, уменьшая вспышку боли. Подняла полные слез глаза на стену, исписанную именами.

Мёртвые хранили тишину.

Ава знала.

Это был её народ, и он погиб.

— Нет, — прошептала она.

В груди словно что-то содрогнулось, и тело снова забилось в конвульсиях. Она закрыла глаза, раскачиваясь на месте, а мысли словно разлетелись во все стороны.

— Ава?

Рис положил руку ей на плечо, пытаясь обнять, но Ава его оттолкнула.

— Нет!

— Ава, мне жаль. Я не должен был...

Рис не договорил, так как из ее горла вырвался скорбный возглас. Стон. Крик. Все, на что у души не хватило слов. Ава прислонилась к стене, глядя на мозаику, чувствуя, как обмякли ноги. Словно скованные болью, от которой не убежать.

И тут она почувствовала его. Почувствовала, как Малахай бежит к ней. Услышала приближающиеся шаги.

Ближе.

— Что ты наделал?! — закричал он.

— Она спросила! Мне не стоило говорить ей правду?

Сильный толчок. Удар. Ава с закрытыми глазами потянула руку, цепляясь за что-то, пока не дотянулась до него.

Руки встретились с её руками. Обхватили. Последовало спокойствие. Гнев утих. Бесконечное горе тысяч лиц, которых она никогда не узнает. Тысячи голосов, которых не услышит. Ава держалась за Малахая, оплакивая потерю, которую едва могла постичь. Он поднял её и понес прочь из коридора. Подальше от мерцающих свечей и кровавых камней.

Ава закрыла глаза и полностью ему доверилась. 

*** 

— Столько трупов, — зашептала она, прикрыв глаза.

— Знаю.

— Женщин таких же, как и я. Они ненавидели их и убивали, поскольку боялись.

Они сидели в тихом уголке дома книжников, в комнате, которой Ава не видела прежде. На подсвечниках мерцали низкие огни, везде стояли удобные стулья и диваны. На стене красовалась фреска в виде ярко синего неба. Малахай усадил Аву себе на колени. Она зарылась носом в изгиб его шеи, а он гладил ей волосы.

— Твою маму тоже убили?

Он немного помолчал.

— Да. И отца. Он остался дома, когда мужчины из нашей деревни отправились в Гамбург, чтобы помочь хранителям. Его убили вместе с ней. Почти всю нашу деревню вырезали. Меня там не было, я находился в другом городе.

Ава снова притихла, наслаждаясь его прикосновениями.

«Как они смогли пережить такую потерю?»

— Вы потеряли своих жён, матерей и детей.

— Большинство из нас не видели ни единой ирины после Рассечения. — В его голосе слышалась подавляемая ярость. — Мы лишь половинка целого.

— Именно поэтому ты назвал меня чудом, — сказала Ава

Она почувствовала, как напряглись руки Малахая.

— Ничто в истории твоей семьи не свидетельствует, что ты можешь быть ириной, но это так. Мы потеряли так много, но... у меня есть надежда, что раз ты существуешь, значит, могут быть и другие. Тогда наш народ выживет. Мы вымираем, Ава. Мы можем жить вечно, но умираем изнутри. Когда-то нас было так много. Кланы. Поколения. Теперь же у нас почти нет детей. Ирины, которые до сих пор живы, скрываются и сердятся на нас за то, что бросили их на произвол судьбы. Они сердятся за потерю сестёр и детей. И кто может их винить?

— И григори знают, кто я.

Его руки сжались ещё сильней.

— Они тебя не получат. Я этого не допущу. Никто из нас не допустит.

Она ещё сильней прижалась к его коже и блаженно вздохнула. На мгновение позволила себе помечтать о том, что для неё возможно будущее без одиночества и тоски.

— Ава.

Она услышала в голосе сомнения. Малахай стал отодвигаться, и она обхватила его плечи.

— Просто дай мне пару минут.

Его плечи напряглись, а потом расслабились, и Ава почувствовала, как он глубоко вздохнул и обнял её, ещё крепче прижимая к груди. Услышала приятный гул его безмолвного голоса. Малахай снова начал гладить её волосы, проведя пальцами по шее и за ухом.

— Пару минут.

И сейчас, также как тогда в коридоре, когда её захватило горе, Ава поняла, что, несмотря на причудливый поворот судьбы… это её народ.

И пусть Малахай пытался отрицать, он принадлежал ей.

Глава 11

С каждой минутой становилось все труднее избегать Аву. Малахай сидел в углу библиотеки и наблюдал, как Рис и Эрвен снова расспрашивают её о семье. Он доверил брату заботу о ней, хотя поведение Риса вывело его из себя: не нужно было доводить Аву до нервного срыва. Рису следовало следить за языком. Книжники ирин до сих пор с трудом говорили о Рассечении, ведь оно затронуло большинство семей. Какой реакции он ждал от Авы?

Так или иначе, Малахай вернулся, чтобы ещё тщательнее охранять Аву, на этот раз от собственного народа. Было тяжело объяснить, но теперь Малахай лучше других понимал чувства Авы. После проведённого с ней времени, он схватывал каждый её взгляд и жест. Она хорошо справлялась с новой реальностью, но все же оставалась немного напряжённой. К примеру, ей не особо нравились вопросы о родных.