Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

Князь Николай Романович с глубокой скорбью наблюдал за этим событием. Ему было стыдно, что фамилия его семьи стала разменной монетой среди авантюристов и торгашей. В интервью «Независимой газете» за несколько дней перед назначенной «присягой» князь сказал: «Коротко и свирепо: цирк, постыдный цирк! Все это очень грустно. Это как раз то, что разделяет русских и не имеет никакого смысла. Вся эта так называемая программа “Россия Державная”, посвящённая “династическому совершеннолетию Наследника Цесаревича Великого князя Георгия Михайловича”, – сугубо туристическое предприятие. Лучше было бы объяснить “туристам”, что никакого “династического совершеннолетия” быть не может, так как нет самого “Наследника Цесаревича”. Ведь Великий князь Георгий Романов – в действительности не кто иной, как принц Георг Прусский, сын принца Франца Вильгельма Прусского и княгини Марии Владимировны, которая вовсе не является главой Дома Романовых. Посему принц Георг состоит членом Дома Гогенцоллернов, а не Дома Романовых. К чему же вся эта затея с приведением к присяге на верность Отечеству “Наследника Цесаревича”! Это же маскарад! Надо же сказать правду о том, что он Гогенцоллерн!»[220]

По неизвестным причинам торжественная церемония «присяги» так и не состоялась в России. Через год, в апреле 1998 года, «Императорская Семья» отправилась в Иерусалим, где «цесаревич» произнёс клятву перед иерусалимским патриархом Диодором [221]. Многие сторонники Кирилловичей недоумевали таким поворотом вещей. Присяга в Иерусалиме поставила логическую точку на притязаниях этой ветви. Это тоже самое, если бы, к примеру, наследник сербского престола приехал в Москву, чтобы Святейший Патриарх Алексий II благословил его «на службу Сербии».