Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

Весной 1989 года мир облетела сенсация. Журнал «Родина» на своих страницах поведал читателем фантастический рассказ Гелия Рябова[238], будто он и его единомышленник геолог Александр Авдонин[239] ещё в июне 1979 года обнаружили под тогда ещё Свердловском останки расстрелянного императора Николая II, членов его семьи и слуг. Гелий Рябов вспоминал тот день, когда захоронение было тайно вскрыто: «Вскрыть решили квадрат полтора на полтора – на большее всё равно не хватило бы сил. Сняли слой земли, в которой лопата упёрлась во что-то жёсткое, пружинящее. Хворост, ветки, хорошо сохранившиеся. Под ними снова земля – перемешенная, перекопанная, это отмечает мой напарник, профессионально перетирая её между пальцев. На мгновение я остановился, чтобы перевести дыхание, и вдруг он крикнул сдавленно: “Железяка какая – то 1”. Это была тазовая кость чёрно-зелёного цвета. И сразу же пошли кости, кости, целые скелеты, черепа… Мы достали три – обгоревшие от кислоты, с пулевыми ударами, у кого в виске, у кого на темени. Ещё через минуту мы нашли несколько осколков от керамической банки – вероятно, той самой, с серной кислотой. Скорее всего, эти банки бросали прямо на трупы и разбивали выстрелами. Земля в этой могиле была чёрного цвета. Пальцы там, в глубине, нащупывали всё новые и новые скелеты»[240].

Из захоронения были изъяты три черепа, чтобы, как надеялся Рябов, провести неофициальную экспертизу в Москве. Но он быстро понял, что это опасно и может закончиться трагически для всех. В июле 1980 года первооткрыватели захоронения решили вернуть черепа на прежнее место. Рябов и Авдонин абсолютно точно были уверены, что при жизни они никогда не смогут поведать миру о находке. Каждый дал слово ни при каких обстоятельствах не раскрывать эту тайну и передать её следующему поколению.

Однако начавшиеся в Советском Союзе перемены, демонтаж коммунистической системы открыли возможность обрести российскому императору и членам его семьи долгожданный покой.

В июле 1991 года захоронение было официально вскрыто, и начались многочисленные экспертизы останков. Николай Романович стал пристально следить за поступающей из России информацией. Первоначально он отнёсся с большим скепсисом к находке, но, по мере того как экспертизы начинали подтверждать подлинность останков, его уверенность всё нарастала. Князь стал вести активную переписку со Святейшим Патриархом Алексием II и правительственной комиссией, созданной по распоряжению Председателя Правительства России Виктора Черномырдина[241] в октябре 1993 года. «Вначале я с большой осторожностью взирал на поиски, находки, исследования и наконец попытки опознания останков, как царских жертв в Екатеринбурге, – писал Николай Романович патриарху в 1992 году. – Мои сомнения не исходили из нежелания верить “на слово” убеждённым заявлением того иди другого лица, но из-за необходимой осторожности. Верить, что останки действительно те именно, которые мы желаем, хотелось – но более хотелось быть, бесспорно, убеждённым. С проходом времени мои сомнения всё уменьшаются, и я начинаю склоняться к надежде, что дело исследования и опознания уже достигает положительных результатов»[242].