Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

Московский проспект плавно сменяется центральными улицами города. Впереди процессии шла колонна с автокатафалками, а за ней два автобуса с делегацией и членами рода Романовых. Кортеж мчится по улицам Санкт-Петербурга. Вдоль дороги стоят люди и кидают под колёса машин живые цветы. Никто специально, по указке сверху, как это было в советскую эпоху «пышных похорон», не сгонял людей на улицу. Пришли граждане, пришли по зову сердца, чтобы встретить своего государя и попросить прощения. В центре города людей становится ещё больше, сотни, даже тысячи… Этот момент навсегда запомнился княгине Зои Романовой[273], приехавшей на церемонию из Калифорнии. Сегодня она вспоминает: «Одним из самых эмоциональных воспоминаний для меня было то, когда русские люди выстроились вдоль улицы на всём пути от аэропорта, куда останки прибыли из Екатеринбурга, вплоть до собора Святых Петра и Павла, бросая цветы, пока наша процессия проезжала мимо. Это было очень трогательно»[274].

У Зимнего дворца кортеж замедляет ход. На Адмиралтейской и Дворцовой набережных, от Медного всадника и до Троицкого моста, в двухширенговом строю со знамёнами и траурными лентами, в парадной форме стоят курсанты военных училищ. В момент проезда кортежа знамёна склоняются и барабанщики начинают исполнять «Траурный марш». Подъезжая к Иоанновскому мосту, кортеж останавливается. Сам мост был украшен гирляндами из кипариса и листьями иммортелей. Гробы начинают вносить на территорию крепости, в том же порядке, что и в аэропорту, начиная с лакея Алоиза Егоровича Труппа и заканчивая гробом императора. В Петропавловском соборе уже готов постамент для девяти гробов. Внутри идут последние приготовления к церемонии.

Наконец наступило 17 июля. 80 лет со дня трагической гибели последней императорской семьи. «Сегодня я чувствую себя по-другому, – записал в своём дневнике князь Николай Романович за несколько часов до церемонии. – Вместо печали я испытываю чувство смиренной радости от того, что выполнил свой долг. Они уже здесь. Сегодня мы похороним их и возрадуемся при мысли, что наконец они будут покоиться все вместе в мире»[275].

Перед тем как отправиться в крепость, в автобус, стоящий у гостиницы «Астория» и предназначенный для Романовых, неожиданно подсаживается их «родственник», внук «чудом спасшегося Цесаревича Алексея». «Я бросаю взгляд на человека в белом чепце и белой одежде, – вспоминал Николай Романович. – На его тунике я замечаю Мальтийский крест. Его форма, возмутительно кричащая. Я говорю одному из наших сотрудников Службы безопасности, что форма мальтийских рыцарей на самом деле не белая и что было бы интересно посмотреть, есть ли у этого человека приглашение. Как оказалось, нет.

Он один из самозванцев, очередной “наследник российского престола”! “Сын” Цесаревича Алексея! Его не пускают в автобус, хотя, когда мы садимся, я наблюдаю, как с нетерпением его с пристрастием допрашивают двое российских журналистов»[276].

К полудню в соборе уже находится цвет русской культуры: виолончелист Мстислав Леопольдович Ростропович [277] и его супруга, оперная певица Галина Павловна Вишневская[278], помогавшие следствию, актёр Кирилл Юрьевич Лавров[279] и писатель Даниил Александрович Гранин[280] и, конечно же, «совесть русской нации» академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который своим авторитетным мнением убедил приехать на церемонию президента России. В это же время борт номер один с Борисом Ельциным приземлился в Пулково. Все ведущие телеканалы страны решили транслировать церемонию похорон в прямом эфире. Многим запомнился момент, когда Борис Ельцин спускался по трапу самолёта и чуть не упал с него, неловко оступившись, но с помощью супруги ему удалось удержаться на ногах.