Хранитель кладов

Первым пунктом, который я надумал посетить, значился банк на Сивцевом Вражке. Где хранить столь ценный груз, как не в депозитной ячейке? Она точно понадежнее моего рюкзака будет. Причем своим ходом я туда ехать не собирался, потому вызвал такси. Хоть жара и спала, благодаря внезапно задувшим северным ветрам, но тем не менее лучше уж я постою в пробках, чем попрусь в общественный транспорт с таким грузом за спиной. Ясное дело, никому и в голову не придет, что подобные ценности можно перевозить в метро, но береженого бог бережет.

Выйдя из подъезда, я не удержался и кинул взгляд на детскую площадку, где ночью мы с Данилой вели задушевные беседы, после чего в голове возник вполне резонный вопрос — а чего я гильзы не собрал? Найдет их сейчас какой — нибудь карапуз вроде вон того, что с лопаткой в руках вокруг песочницы бродит, покажет ее бабушке, а та, не дай бог, страдает повышенной гражданской ответственностью, как возьмет, как пойдет к участковому!

Впрочем — на воду дую. Ну — гильза? И что? Заявлений нет, тела нет, кто этой ерундой станет заниматься? К тому же я вот, например, даже не представляю, как выглядит наш участковый. И существует ли он в природе вообще.

Так что — пустые волнения. Вот то, что телефон молчит, начинает напрягать. Раньше названивала куча народа по поводу и без повода, а тут как отрезало.

В банке, уже когда один из пакетов перегружал в ячейку, вспомнил, что один предмет с собой так и не захватил. Браслет, что мне достался в качестве памятного сувенира от Карла Августовича. Он так и лежал у меня на полке с тех пор. Пару раз я пытался его разговорить, но он молчал так, как и положено обычной вещи. А ведь девица из него никуда не делась, это я точно знал. Ее никто не отпускал. Просто она говорить со мной отчего — то не желала. Можно было бы ее в воспитательных целях на месяц — другой вот сюда, в железный ящик определить, чтобы знала, как своего спасителя игнорировать.

Вот тоже интересно, — а если я прикажу ей вести со мной беседу, она подчинится? Почему — то раньше эта мысль мне в голову не приходила, а сейчас возникла словно неоткуда.

По сути — я же им Хозяин? Или нет, кончилась над тем же браслетом моя власть в тот момент, когда он перестал являться частью клада?

Очень много вопросов. Очень. А вот ответов — нет.

В специально прихваченный холщовый мешочек, в котором когда — то лежали бочонки лото, я убрал гарнитур Лыбеди и недавно перепавший мне перстень Карла Безумного. Надеюсь, скоро сюда еще и подвеска неведомой мне принцессы попадет. Хотя, может, и не принцессы. Может, герцогини. Им тоже жаловали ордена с лентой, я в сети про это прочел. Случалось, такие получали люди вообще с не самым высоким социальным статусом, но они все как один были мужчинами. Кому за ратный подвиг подобная награда прилетала, кому за выигранные сражения в алькове она перепадала. В любом случае, молоденькая девчонка ничего такого для получения подобного ордена сделать не могла. Разве что удачно родиться в правильной семье.

Покинув банк, я снова сел в такси, которое меня все это время ждало у входа, и отправился на Ленинградку. Стелла хотела принимать участие в мероприятиях? Отлично. У нее будет такая возможность.

В салон я зашел уже как свой, и первым делом осведомился у гламурного мастера Стасика, с которым свел знакомство еще в прошлый визит сюда:

— Моя у себя?

— Да, — немного жеманно ответил тот. — Но у нее там клиентка, важная и очень строгая, так что ты будь осторожен, амиго!

— Я всегда осторожен, компаньеро. Слушай, а почему испанский? Английский больше не в моде?

— Хочу там жить, — философски заметил Стасик. — Где — нибудь в Андалусии. Моя страна, мне там хорошо. Все друзья хотят жить на Гоа или Бали, а мне они даром не нужны. Домик в Малаге или Марбелье — моя мечта!

— Так они вроде стоят не так и дорого? — заметил я. — Особенно на фоне столичных цен на жилье.

— Но я потом еще и работать больше не хочу, — пояснил Стасик. — Хочу просто жить и любить.

— Теперь понятно, — хмыкнул я. — Ладно, пойду гляну, кто там мою подругу тиранит.

Глава 15

Я подошел к кабинету Стеллы и было собрался вломиться в него без стука, дабы изобразить «обраточку» за ее недавний стеб над Юлькой, но замер на месте, услышав голос, который оттуда доносился.

— Характер, Стелла, характер. Весь в отца, такой же упертый. Если чего решил — все, хоть кол на голове теши.

— Так это хорошо, Марина Леонидовна, — промурлыкала ведьма. — В наше время любые принципы у представителей сильного пола воспринимаются как несомненное достоинство, а если к ним добавляется упорство, так это уже чудо чудное. Сами же знаете — мягкотелый пошел мужчина. Слабовольный.

Черт. Черт. Совсем забыл! Значит, добралась — таки мама до Стеллы. Мало того — они, похоже, поладили.

Плохи мои дела. Сильно плохи.

— Если бы упорство, — вздохнула мама. — Тут — то упертость, а это уже не благо, а бремя. Муж при одном упоминании имени сына начинает носом сопеть, Валера вообще в родной дом дорогу забыл. Разве это хорошо?