Хранитель ключей

— Кстати, я объяснил Апостоласу, что это может случиться, но к тому времени он был так захвачен моими идеями, что ему было все равно, Мартин. Он на самом деле хочет, чтобы я спроектировал этот дом, и мне очень жаль, что у тебя не было достаточно веры в меня, чтобы поддержать тогда, когда мне больше всего нужна была поддержка.

«Может, Мартин и пожалеет раз или два», — подумал Рей, когда Мартин вышел, громко хлопнув дверью. Рей начал паковать вещи, сожалея, что кое-что придется оставить. Он забрал вещи в три захода, каждый раз проходя мимо Мартина, который стоял нахмурившись и засунув руки в карманы. Сюзанна уже разнесла новость; люди приходили и уходили, некоторые, чтобы просто посмотреть, некоторые желали ему удачи. А Мартин все время просто стоял.

— Ну, ты выдал, Рей, — вот все, что он смог сказать.

Рей носил ящики, понимая, что Мартин нервничает, не зная, что в них. Но он также понимал, что Мартин не может придумать, как помешать этому процессу и не получить еще раз по зубам.

Наконец последний ящик был поставлен в багажник. Пакет с рубашкой и ореховой шелухой теперь перекочевал на пассажирское сиденье возле него. Он служил немым напоминанием. Рей завел мотор. Машина с ревом проснулась.

Стук в окно.

Какого черта?

Он опустил стекло.

— Дорогой Рей, не думаете же вы, что уедете без меня. — Дениз улыбалась, как маленький отважный творческий профессионал, каким она и являлась. — Дайте мне секунду, я притащу кое-какие нужные чертежи и папки. Я туда же, куда и вы.

— Я еще не решил, куда направлюсь.

— Ничего. Я вам помогу с этим. — Дениз вернулась через пять минут, запихнула вещи в багажник «порше», снова нагнулась к окну, вытащила визитную карточку, осмотрела ее, словно видела в первый раз, а потом сказала: — Новое имя.

— Что?

— «Спиролетти-Джексон».

— Ох, Дениз, нет. Я не могу предложить то, что есть у Мартина, по крайней мере пока.

Ей было все равно, она просто поставила его в известность. Она пойдет туда же, куда и он, потому что — и тут он впервые за долгое время ощутил радость — у него есть видение, он был талантом в этой фирме.

— В идеале я хотела бы стать полным партнером через два года. Мартин никогда не позволил бы такого. Он такой жадный, Рей. Он хочет в пятьдесят выйти на пенсию. Вы это знали?

— Какое это имеет отношение к вашему повышению?

— У него свои планы, и меня в них нет. Мне себя становится жаль. У него есть два протеже, меня среди них нет. Я хочу туда, куда направляетесь вы. Что вы скажете на «Спиролетти-Джексон Ассошиэйтс». Теперь звучит хорошо!

Он не смог сдержать смеха:

— Запомните, у большинства людей плохая память. Я предлагаю «Джексон-Спиро Ассошиэйтс». А теперь разве не хорошо!

Она улыбнулась, у нее на щеках появились ямочки.

— Вам может не понравиться то, что я сейчас скажу, но все эти годы рядом с Мартином сделали из вас неплохого торговца. Вы купили меня так же ловко, как и Апостоласа.

Он отправил ее домой готовить бизнес-план для «Джексон-Спиро Ассошиэйтс».

И наконец поехал к Раппапорту.

Кэт нужно было произвести оценку дома в Гасиенда Хайтс, оттуда она могла потом легко добраться до Уиттье.

Осмотрев дом — три стандартных спальни, но без такой важной второй ванной — она поехала на Франклин-стрит. Как странно, их родной дом, который их мать продала несколько лет назад, был покрашен нынче серой и белой краской, как и тогда, когда они жили в нем. Он вернулся к своей истинной природе.

В доме Хаббелов окна были зашторены. Никаких машин. Ни намека на то, есть ли в доме хозяева или нет в этот безветренный, солнечный, слегка туманный день. Необычно зеленый двор напомнил ей пустыню возле Идиллвайлда. Южная Калифорния была всего лишь продолжением пустыни Мохаве, и чем раньше ее обитатели научатся жить, как полагается жителям пустыни, тем позже в Лос-Анджелесе закончится питьевая вода.

Кэт поставила машину на обочине возле дома, в котором выросла, и через улицу от дома, в котором выросла Лей. Она потягивала лимонад и теребила в руках телефон.

Какое-то время никто не входил и не выходил из ее бывшего дома. Потом из дверей вылетел мальчик лет двенадцати. Он прислонил скейтборд к стене возле входа и начал натягивать шлем. Она молилась, поскольку его родители наверняка не знали, что им тоже стоило молиться, дабы их дитя не ехало на скейте вниз по склону крутого холма. Мальчишка наверняка погибнет, когда на скорости сто сорок километров в час вылетит на оживленный перекресток. Наконец он закрепил шлем и направился по тротуару в сторону колледжа. Она облегченно вздохнула. Потом снова позвонила Рею. Он не ответил.

В ее доме загорелся свет. Обеспокоенные родители? Жаль, что она не может успокоить их: «Ваш сын пошел вверх, а не вниз». Вместо этого она снова набрала Рея. На этот раз он ответил.

— Я в Уиттье, — сообщила она. — Похоже, дома никого нет. Ты разговаривал с Раппапортом?

— Я отдал рубашку. Не знаю точно, что они думают, но, кажется, мне скоро понадобится адвокат, — ответил он. — Думаю, они арестуют меня. Раппапорт считает, что рубашка очень важна для следствия.