Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

Я и сам покрывался коркой льда – чем ниже мы спускались на эскалаторе, тем холоднее становилось. Почувствовав отметку в ноль градусов, мокрая одежда решила замерзнуть, отчего нежная кожа покрылась пупырышками, а слабые мышцы задрожали от ледяного покалывания. Я старался держать спину прямо и не скукоживаться в дрожащий комок, но трезво оценивая свою стойкость, я желал найти Дочь ледяных объятий и договориться с ней о дружбе до того, как упаду застывшей статуей на пол.

Нижняя станция, погруженная в тишину и сугробы, скрывала в своей темноте Кристину. Я осторожно ступал по скрипящему инею, ожидая оклика девушки, но она молчала. Тогда я вытащил меч из ножен, чтобы пламя клинка осветило помещение.

Свет разогнал темноту и дотянулся своими лучами до Дочери ледяных объятий, сидевшей на ледяной скамье посередине станции. Я увидел в ней сразу двух человек: бледного, покрытого саваном голубого инея мертвеца и юную ученую, мечтавшую менять мир.

Кристина внимательно смотрела на меня и, так же, как и я, пыталась понять, кем я стал. Она заговорила первой:

– Я рада, что ты пришел. Я ждала тебя. Мне сказали, что я встречу тебя здесь, – и вот мы встретились.

Я оказался прав насчет Кристины: она пропустит нас. Я улыбнулся и посмотрел на Рене, но его суровое лицо не разделяло моей радости. Железный голос брата спросил:

– Леди! Кто же оказался столь любезен и прозорлив, что посоветовал тебе ждать нас здесь в тот момент, когда мы и сами не знали, что придем сюда?

– Те, кто хотят возвращения мертвых из плена смерти, – ответила девушка.

– Язычники? – уточнил Рене.

– Да, – подтвердила Кристина.

Я сжал зубы и веки; моя рука опустилась, и меч со звоном ударился о ледяной пол. Цепляясь за надежду, я сказал:

– Я рад тебя видеть, Кристина. Рад, что ты нашла себя и снова улыбаешься. Вот только… язычники… Какое отношение к тебе имеют язычники?

Девушка отвела взгляд в сторону пола, подыскивая слова для ответа. Ее глаза бегали, не находя его, и тогда Кристина подскочила со скамейки, чтобы подойти ко мне. Ее шаги сопровождал ее голос:

– Давай не сейчас… Лучше обними меня, мне не хватало твоего…

Девушка протягивала ко мне руку, но я испугался того, насколько опасно близким стало расстояние между нами, и поднял перед Дочерью ледяных объятий меч.

– …Тепла, – завершила Кристина фразу, растерянно остановившись в нескольких шагах от лезвия.

Я постарался найти слова, чтобы сгладить обиду и сказал:

– Не обижайся: Лабиринт научил меня опасаться даже друзей. А язычники далеко не мои друзья.

Я не ждал, что эти слова оправдают мой поступок, но они подействовали. Кристина легко улыбнулась и произнесла:

– Я знаю. Они говорили мне, что ты хочешь помешать им. Я пообещала им, что не пропущу тебя и…

За мной раздались звуки взведенного оружия. Рене наверняка уже отдавал жестами приказы клану занимать позицию для атаки. Не поворачивая головы, я показал ладонью, чтобы они не спешили, но Кристина уже испугалась: ее улыбка исчезла, а встревоженные глаза перебегали с одного мужчину на другого. Она закончила зависшую фразу потухшим голосом:

– …И смогу убедить тебя присоединиться к нам…

– Ты хоть понимаешь, чего они хотят?! – воскликнул я.

– Да. Они хотят освободить мертвых из заточения. Немногие успеют вырваться на Поверхность, но кто-то успеет. Они больше не будут испытывать тех страданий, которые испытала я, когда спустилась в Лабиринт. Разве ты не хочешь, чтобы тебя вновь обняла твоя бабушка или дедушка? Или чтобы нелепо погибшие друзья, Дима… и другие, сели напротив и болтали с тобой всю ночь напролет? Разве это справедливо, чтобы близкие к нашим душам люди продолжали страдать? – говорила Кристина, прижимая ладонь к сердцу, набиравшему силу. Если так пойдет дальше, слабый огонек внутри Дочери ледяных объятий взорвется испепеляющим пламенем.

– Парень! Она не понимает, что несет. Пора заканчивать этот разговор, – давил Рене.

– Дай нам время поговорить! – криком сорвался я на брата клана.

«Лишь бы Рене не сорвался и не убил Кристину», – подумал я.

Мысль прозвучала слишком громко и заставила Кристину сделать испуганный шаг назад. Но она подействовала и на Рене.

– Можете говорить сколько угодно. Пока не придет поезд, – сказал он.

– Четыре минуты сорок секунд, – обозначил Гор время до этого события.

Мало. Я успевал бросить всего несколько фраз, способных убедить Кристину пропустить нас.

– Кристина, мертвые в Лабиринте – монстры, которым нет места среди живых! – заявил я. Такие фразы кричат от отчаянья, они не действует, и она не подействовала.

– Такие же люди, как я или ты. Я тоже монстр? – уверенно и даже вызывающе возразила Кристина.

– Ты хоть понимаешь, что мертвые должны убивать живых, чтобы просто существовать? – настаивал я.

– Я это понимаю, почему не понимаешь ты?! Никого не нужно убивать! Мы можем делиться своей жизнью, своей кровью с другими! Неужели ты бы отказался пожертвовать частичкой своей жизни ради жизни близкого тебе человека?!

Девушка прижимала ладони к груди, пылавшим алым пламенем. Сердце жаждало взорваться и спалить нас, но Кристина его еще удерживала.