Хранитель Лачубту-нгуо

– Э… ну… Если я сейчас скажу, ты обидишься, – пробормотал в ответ и постарался сделать такое выражение, будто сейчас расплачусь. Василиса удивленно посмотрела на меня, а потом весела рассмеялась.

– Я поняла. Ты, небось, пообещал ему, как и полковнику, что я с ним пересплю?

Ничего не ответив, я тоже засмеялся, потом забрал кружку и надолго приложился к ней. Пора нам взять еще по пиву.

Глава 5

Косяк

Открыв глаза, Косяк будто сквозь пелену тумана увидел перед собой быстро плывущие сугробы и мелькающие оленьи ноги. Пока он пытался сообразить, что к чему, снежные заносы приблизились, и его резко тряхнуло. Потом сугробы стали стремительно отдаляться. Ощущая себя словно парящим во сне, бандит завертел головой из стороны в сторону, чтобы осмотреться. Других конечностей он не чувствовал, как впрочем и остального тела. Спустя несколько секунд Косяк сообразил – он лежит на животе, привязанный к заду гигантского оленя, который огромными прыжками несется по заснеженным холмам. Руки бандита стянуты за спиной, голова свисает вниз с одного бока оленя, а ноги – с другого.

“Похоже, пустырники меня не убили! Понятно, решили забрать в свою деревню, покормить детишек”, – догадался Косяк. “Наверное, когда я очнусь в следующий раз, то увижу, как из моего рта торчит один конец вертела, а из задницы – другой. И рядом будет разведенный костер, и счастливые рожи малолетних мутантов, пускающих слюни в предвкушении пиршества…”.

Очередное жесткое приземление гигантского оленя прервало фантазии бандита, хорошенько его встряхнув. В глазах слегка померкло, и он чуть не потерял сознание. Из легких вышел весь воздух, а вдохнуть новую порцию кислорода было очень трудно и больно. Боль! Косяк почувствовал, как она разгорается в груди и постепенно переходит на остальное тело. Однако бандит даже обрадовался этому, ведь тугие веревки сильно пережали кровеносные сосуды, угрожая обморожением, гангреной и потерей конечностей, если, конечно, дикарские повара не оттяпают их раньше. Теперь же острая боль, пульсирующая во всех членах, сообщила, что тело еще живое!

Косяк принялся активно ерзать и дергаться. Руки и ноги пока оставались ватными, но в них началось легкое покалывание. И вот он уже мог немного двигать своими конечностями, однако веревки крепко держали его на крупе гигантского оленя, не давая пошевелиться. Эти крепкие узлы завязали умелые и сильные руки пустырников, такие не мог порвать гигантский олень, куда уж там справиться с веревками раненому бандиту!

К очередному приземлению оленя Косяк приготовился – он крепко сжал зубы и выпустил весь воздух, но не учел боли. Когда его дернуло, все тело словно зажглось огнем, а в глазах померкло. Окружающий мир отдалился куда-то в сторону, и наступила тишина – ослабленный бандит вновь потерял сознание.

Вскоре Косяк пришел в себя. Его щеку сильно саднило, от чего он и очнулся. Еще не различая перед собой ничего кроме размытой белизны, бандит подумал, что это, наверное, сопливые мутированные детишки балуются, тыкая в лицо ножиком предстоящему обеду. Как нехорошо играть с едой – видели их бы мамаши-мутантки!

Моргнув несколько раз, Косяк, наконец, смог разглядеть обстановку вокруг себя. Все тот же снег и такой же окровавленный волосатый бок оленя… Оп! Он раньше не был окровавленным! Присмотревшись, снежный пес заметил среди толстых щетин несколько ровных отверстий, из которых обильно сочилась густая кровь. Внезапно бандита осенило: по оленю стреляли, а одна из пуль задела и его лицо! Именно от этого он очнулся! Значит, на мутантов напали, но неизвестно кто… друзья или враги? Немного подумав, Косяк решил, что друзей у него нет, не было и, скорей всего, не будет. “Кто же это мог быть? В здешних местах поблизости только снежные псы, но на кой хрен им лезть к пустырникам? Неужели они все-таки решили погнаться за мной, наплевав на грозных мутантов? Или же задумали уничтожить пустырников? Такая сумасшедшая идея могла придти только в голову Бешенному! Вот одноглазый дебил…”.

Очередное приземление, выстрелы неподалеку, и новые дырки в теле гигантского животного. От полученных ран олень оступился и потерял равновесие, поднимая копытами комья залежалого снега, но устоял. Вскоре он продолжил свой галоп, правда, на этот раз высоко не прыгал.

Ухитрившись приподнять голову во время следующего прыжка, Косяк успел рассмотреть несколько мотоциклов. Теперь он удостоверился – это снежные псы и даже немного повеселел. Однако царапина на лице давала понять: его могут завалить вместе с оленем, причем независимо от того, спасти хотят или прикончить. Поэтому, когда преследователи снова открыли огонь по пустырникам, Косяк невольно зажмурился. Он пообещал себе, что если останется в живых, то лично накормит гранатами того стрелка, который его ранит.