Хранитель мечты

— Нет, осмелюсь! Нет, осмелюсь! — крикнула она, колотя кулачками по его спине. Потом она взяла в ладони его лицо и сильно сжала. — Я твоя, Рейн. Только твоя. Я ходила к священнику, и он сказал мне, что девушку не могут выдать замуж насильно. Правда, я солгала ему, что вообще не хочу выходить замуж, что собираюсь стать Христовой невестой... — Она залилась смехом, всегда заставлявшим его вспоминать лепестки роз, слегка завернувшиеся на самых краешках. — Только представь себе, Рейн: я — монахиня!

Она умолкла и сделала гримаску, надув губы. Он не поцеловал их, хотя ему очень этого хотелось.

— Когда ты уйдешь, Рейн, я уйду с тобой.

— Сибил, радость моя... ты никак не можешь уйти со мной. Я собираюсь записаться в армию Матильды.

— Значит, ты надеешься, что в один прекрасный день явишься перед королевой Матильдой в своих лохмотьях, босиком и она от восхищения сделает тебя рыцарем? — Она постаралась сказать это насмешливо, но голос ее дрогнул. — Все, что тебя ждет, — это стать пехотинцем с жалким хрупким копьем в руке. Тебя убьют в первом же бою!

Его плоть была плотно прижата к ее животу, и в ней бился нетерпеливый пульс, но в груди он ощущал тяжесть.Он зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул запах апельсинов. Он знал, что, вспоминая этот день, всегда будет чувствовать этот запах.

Он отстранился и лег рядом с ней на спину, глядя в небо. Оно было безоблачным и пустым — необъятным, как мир.

— Я не умру, Сибил. Однажды я вернусь сюда, но вернусь не оборванцем, а рыцарем.

Она дотронулась до его щеки и повернулась, опираясь на локоть. Взгляды их встретились.

— Когда ты вернешься, я буду здесь. Я буду ждать... ... — Я буду ждать, — сказала Арианна.

— Конечно, мы ведь не спешим. Просто посиди немного, пока не пройдет головокружение.

Ее голова покоилась на коленях Рейна. Ноги под затылком были нагретыми солнцем и какими-то уютными. Но сам он был сердит на нее. Впрочем, в последнее время он был сердит на нее постоянно.

— Что случилось? — спросил он резко, и Арианна сразу же все вспомнила.

Он потянул ее вверх, пытаясь посадить. Хватка была более жесткой, чем требовалось, и это помешало Арианне заметить тревогу в голосе мужа.

— Ты упала в обморок. Черт возьми, Арианна, ты свалилась в одно мгновение, как подрубленное дерево, головой прямо в воду! Ты могла бы утонуть, если бы не...

— Прекрати кричать на меня!

Она вырвалась и села самостоятельно, однако резкое движение заставило желудок сжаться. Арианна едва успела отвернуться, как ее стошнило в траву.

Она не сразу почувствовала, что Рейн придерживает ей волосы, не давая им свеситься на лицо. Он вложил ей в руки что-то белое, очень мягкое. Это оказался кусок детской пеленки, и она едва не разразилась истерическим, совершенно неуместным смехом. Господи Иисусе, Черный Дракон, самый пугающий, самый жестокий рыцарь во всем христианском мире, победитель турниров и виртуоз меча, путешествует из Уэльса в Англию, обмотанный детскими пеленками!

— Насколько я понимаю, тебя только что посетило одно из твоих проклятых видений?

Арианна спрятала лицо в рыхлую от стирок ткань, чтобы не встречаться взглядом с мужем.

— Ну, и за чьей жизнью ты подглядывала на этот раз?

Она еще глубже вжалась в пеленку, словно это могло заставить горечь исчезнуть из голоса Рейна.

Он стоял на коленях в густой траве, склонившись к ней, теперь же резко и неожиданно поднялся. Арианна решилась отнять от лица пеленку и выпрямиться, только когда услышала, как шуршит трава под удаляющимися шагами.

Вдали она увидела его широкую спину. Рейн исчез из виду, не обернувшись. Лицо ее до сих пор было покрыто испариной, и ветер, овеявший его, нес с собой запах апельсинов.

***

Как только они пересекли траншею и оказались на территории Англии, дорога расширилась достаточно, чтобы по ней могли ехать в ряд десять рыцарей. Тем не менее, Рейн и Арианна ехали бок о бок так, что шпоры их то и дело соприкасались. Он сам выбрал такой способ езды (Арианна называла это «у нее на плечах»), но он ни разу не взглянул на нее с того момента, когда оставил у родника.

Эта область Чешира представляла собой по большей части обширные засоленные болота и пустоши, на которых паслись стада. Солнце обрушивало на дорогу всю мощь своего жара, и воздух впереди зыбился, колебался, словно дым над костром. Арианна старалась дышать неглубоко, но все равно в нос так и лез густой запах коровьего навоза.

В какой-то момент она вдруг осознала, что впервые оказалась на земле своих исконных врагов. В детстве Англия рисовалась ей раскаленным котлом, в котором кишат, выделывая коленца, жуткие на вид черти, то есть такой, какой описывал капеллан преисподнюю. Теперь, двигаясь под палящим солнцем по пыльной английской дороге, она думала с иронией, что в Англии стоит точь-в-точь такая жара, какую рисовало ее детское воображение.