Хранитель подземелий

– Когда я был молод, как ты, – он махнул рукой в сторону собеседницы, – я получил имя Ганрайского Демона в равшаровых пустынях. Во время сражения с ними мне открылась Азрогова сила. Это значит, что с того дня я стал темным Стражем. После этого по сей день меня обуревает неутолимая жажда битвы. Я теряю рассудок, когда моя жизнь висит на волоске, а предо мной стоит серьезный противник. Меня боялись и ненавидели, как и сейчас. Я покинул Храм Мечей и мастера Агриппу, поступил на службу в Карательный Отряд. Годам к тридцати дослужился до правой руки тогдашнего командора. Но я продолжал поиски средства, что поможет мне избавиться от наваждения, похожего на хроническую склонность к припадкам бешенства. Мастер Агриппа посоветовал мне отыскать таких же, как я. Темных Стражей. В этом мне повезло. На одном из заданий Карательного Отряда мне поручили добыть сведения о странной банде, которая выжигала села, охотилась за дворянами и выкашивала на имперские легионы. Темные Стражи сами меня нашли, окружили и привели в свою общину. Скрывались они в гротах, омываемых рекой.

Арстель и Юкиара слушали, боясь пошевелиться. Такого приступа откровенности от Глоддрика, пожалуй, практически никто не видел. Каратель продолжал свою историю:

– Их наставник пообещал научить меня контролировать состояние боевого ража, если я присоединюсь к ним и буду жить по правилам общины. Многие из них каждый день уходили в разведку, как это называл их мастер. Я пробыл у них с месяц, научился черпать силу в темных потоках энергии Азрога, но раж так и не уходил. Одна девушка, – ехидно улыбающееся лицо Рикке ясно встало перед его единственным глазом, – из общины сказала мне, что ярость лишь на пользу и послужит мощным оружием, против врагов общины. Но что за враги – мне говорить отказывались все темные Стражи. Пока на очередной из разведок я не пошел за ними. Мастер завел их в очередной, как позже выяснилось, поселок. Он о чем-то спорил со старостой села. Когда староста перешел на крик, размахивая руками, он отрубил ему голову. Вышли крестьяне с топорами и вилами, но община их быстро перебила. Я не успел даже добежать. Когда же меня засекли, наставник поведал, что их община занимается освобождением народа от гнета правительства, – презрительно скривился Глоддрик, – убивая всех, кто встает на пути. Недостойных жить в свободном мире, как он таких называл. Мой выбор был прост – примкнуть к общине или умереть с непокорными селянами. Я вступил с ними в бой, убил нескольких, мастер, поняв, что силы неравны, дал приказ отступить. Я переоценивал их боевые способности. Борцы за свободу скрылись, бросив дымовую бомбу. И в тот момент я осознал свой долг – защищать родную страну от врагов. Внешних и внутренних. И что я до конца жизни останусь больным ублюдком, помешавшимся на сражениях.

– А что сталось с темными Стражами? – спросила Юки, опасаясь разозлить Глоддрика этим вопросом.

Каратель остался невозмутимо спокоен:

– Я выследил их новое укрытие и привел туда Карательный Отряд, – он вспомнил предсмертные крики их наставника, брюхо которого было вскрыто его собственным мечом, хрипение Рикке, которая проклинала его в бою, пока Глоддрик не выбил из ее руки оружие и не придушил стальным хватом, после чего сломал ее тонкую шею, провернув голову девушки вполкруга, – община была ликвидирована. Полностью.

Арстель и Юкиара молчали, Глоддрик тоже затих на короткое время, затем заговорил снова. Он чувствовал необходимость открыть душу хотя бы кому-то, кто готов выслушать и понять, исповедаться. Ведь из Азрога он, с наибольшей вероятностью, не вернется никогда.

– Но вы совершили истинный подвиг, – попытался оказать почтение ветерану войн Союза Арстель, – предотвратили массу злодеяний, прикрытых благородными побуждениями. Да и вообще лучшего защитника Союза, чем вы, не сыскать.

– И воителя тоже, – поддакнула Юкиара, – во всем Союзе.

– Ребята, – растянул губы Глоддрик в иронической улыбке, – это единственное, что дает мне право не считать себя никчемным. Вера в то, что я приношу отчизне хоть какую-то пользу. Но я хотел бы иного. Сбросить жуткую маску Ганрайского Демона, излечиться от бесноватой одержимости боями, повесить клинок на стену и зажить мирской жизнью в глухомани. Стать рыбаком или лесничим. Ради небольших радостей жизни сельского человека я бы отдал эту треклятую славу, как и свое мастерство. Для вас обыденная вещь – то, что никогда не было доступно мне – иметь крышу над головой, любить, быть любимым и провести жизнь со своей семьей, – на этих словах он вспомнил Ревиана, младшего брата, которого он и не успел толком узнать, – но это все неважно, – продолжил Глоддрик, оглядывая приближающийся берег, – каждый должен пройти свой путь так, как у него выходит. И найти себе место в жизни или хотя бы посвятить жизнь его поиску.