Хранитель понятий

- Может, и подмажем. Но потом. А сейчас мне нужен образ. Не отрывочные фактики: там-то старушку через дорогу перевел, а там-то котенка из речки вытащил. Нужно сварганить железный образ, чтоб благородные поступки сами к нему прилипли, как мухи к липучке. В нашем случае треба сработать портрет человека, который готов за ради народа на любое добро. Чтоб слухи если появлялись, то положительные. А для этого нужно придумать идею, которая этого Шрамова будто бы по жизни ведет. И не так просто он стал хозяином нефтекомбината, а, например, чтоб не досталась наша собственность иностранным капиталистам. Или…

- В прессе мелькнуло, - доложила обильно читающая всякую дрянь Юлия Борисовна,- какая-то фирма подала иск, дескать, контрольный пакет комбината достался Шрамову с нарушением законности. Только через три дня иск отозвали.

- Еще бы не отозвали, - буркнул Денис, - он, наверное, пообещал их на органику за бугор продать.

- Что? - не расслышала Юлия Борисовна.

- Это я о личном. Не отвлекаемся. Ищем образ. Есть же чудесные образы. Один всю жизнь хочет дамбу строить, чтоб защитить город от наводнений. Благородно? Благородно! Другой мечтал из Питера сделать европейский банковский центр. Тоже благородно. Вот и нам бы чего-нибудь такого. Какую-нибудь сверхидею. А если она будет близка сердцам женского населения, тогда депутатский мандат у нас в кармане!

На дальней двери дзинькнул колокольчик.

- Думайте-думайте, - подстегнул Денис сотрудниц и вышел встречать, кого еще там черти принесли.

Пацаненок ковырял стену в опасной близости от шкафа с верхней одеждой и опять беззастенчиво улыбался:

- Мы согласны наклеить двадцать пять листовок с этим вашим авторитетом. Только половину денег вперед.

Денис подумал, что мальцу некуда деться, и, достав бумажник, отсчитал сто тридцать рублей и из кармашка досыпал пятьдесят копеек. Протянул. Малец взял не глядя. Глядел он на бумажник завороженно. Денис спрятал бумажник, залез во второе отделение шкафа и протянул пацаненку рекламные листовки. Пацаненок их сунул под мышку и свалил. За ним звякнул колокольчик.

- Я проверю, - неубедительно аукнул вслед Денис и вернулся в кабинет. - Ну как, девочки, появились идеи?

- Может, он бойцам на чеченский фронт шерстяные носки шлет? - робко заикнулась Юлия Борисовна. - Посмотрите, - кивнула она на аппликации из фото Шрамова и журнальных обрезков. - Лучше кепка, как у Лужкова, или заломленная шляпа, как у Ельцина?

- Не знаю, мне больше нравится когда воротник рубашки поверх воротника пиджака. И без галстука, типа, не сноб, - отвлекся Денис.

Это они пытались сэкономить на визажисте.

- А как у него с экологией? - прикинула Алиса. - Вдруг Гринпис у него на комбинате ночует, чтоб ни капли нефти не пролилось? Или вдруг он из своего кармана зеленый патруль по всему району содержит?

- Жидковато. Если давить на экологию, то конкретней, У них там в Виршах речка-вонючка какая-то. Пусть уж он какой-нибудь редкий вид воблы от вымирания спасает.

- Тогда все рыболовы будут за нас, - обрадовалась Юлия Борисовна.

- А их жены - против,- остудила Алиса.

- Чую идею. Где-то рядом. Не могу поймать, - недовольно хлопнул себя по ляжкам Денис. Замер. Хлопнул еще раз, прислушиваясь к себе, будто у него внутри заговорил таинственный пророческий голос. Хлопнул еще и полез в карман. Карман был пуст.- Этот шкет спер мой бумажник! Ах ты, огрызок вокзальный!!!

В общей комнате над столом Юлии Борисовны был приколот к стене «Листок гнева». На нем красовались неприятная рожа и подпись «Изорвать на мелкие части в случае плохого настроения». Если б Денис сейчас находился рядом с листком, он бы тому показал!

- Вот! - дико обрадовалась Алиса. - Нашли!

- Где? - стал оглядываться Денис, на тему, куда бумажник выпал.

- Идею нашли, - утешила Алиса. - Пускай он за беспризорников возьмется. Их в городе тыщи. Будто наш Шрамов с детства с детдомовцами крутится и знает, что если чуть-чуть помочь, то из них вырастают приличные люди.

- И все женщины за него будут голосовать! - единственный раз за день сказала что-то путное Юлия Борисовна.

* * *

Это была уже традиция - в пафосные моменты разъезжать по Питеру в черном, как антрацит, «шестисотом» «мерсюке». Пусть модель вышла из моды, моду мы делаем сами каждодневно. Черный, будто космос, широкий «шестисотый» «мерс» с номером «С777ШР» рулил по широкому, словно река Нева, проспекту. Справа от водилы и мешая ему не нарушать ПДД, широко известный бард Михаил Куб оголтело щипал струны:

- «Взорвано, уложено, сколото…» Нет, не так, ниже: «Взорвано, уложено, сколото черное надежное золото!» Нет, хрипче: «Черное надежное золото!» Нет, каменный, цветок не выходит. - Гриф гитары чуть не задевал нос водилы, но искусство требует жертв.

Развалившиеся сзади Шрам, в парадном шоколадном костюме, и Игорь Гречкин по кликухе Ридикюль калякали за дела.

- Можешь на музыканта не заморачиваться, - отмел Шрам подозрительные косяки Ридикюля, типа, достойно ли при посторонних о серьезных делах базарить?