Хранитель (СИ)

— Раньше не нужно было… Настроение всё равно просачивалось. И слова не требовались. Мне трудно объяснять. В языках людей нет многих слов и понятий, поэтому тяжело пытаться объяснить зелёное через серое. Со мной всё хорошо, если ты об этом. И плохо мне только из-за того, что это кажется несправедливым… Потому что…

— Хорошо только тебе? — проницательно уточнил Крис, притянул Кая к себе и обнял. — Ты думаешь в неверном направлении. Если ты остался один, это не значит, что тебе надо страдать за всех. Правильно?

— Не значит… — едва слышно пробормотал ему в шею Кай.

— Тогда что это значит? Это значит, что тебе нужно стать счастливым за всех.

— Ты… так думаешь?

— Я знаю, — отрезал Крис и прижался губами к виску. — Можно тебя потрогать?

— Нужно.

Он трогал. Обнимал, гладил, прижимал спиной к шершавому яблоневому стволу и рисовал искорками мерцающие следы на бронзовой коже. Жмурился от тепла обвившихся вокруг шеи рук, вёл ладонями по ногам, обхватившим его за пояс. Удерживал на весу и помечал поцелуями шею.

— Можешь укусить, — шепнул Кай.

— Тебе будет больно.

— Уже неважно. Больно будет только мне.

Крис не укусил — поцеловал. Отпустил приятную тяжесть и забрался ладонью под испачканную землёй майку. Медленно тянул вверх, очерчивал пальцами плоский напряжённый живот, проступающие под кожей рёбра. Добрался до твёрдых пластин мышц на груди, смял тонкую ткань и потянул выше. Поцеловал в острый локоть и огладил запястья, уронив ненужную майку на траву.

Крис старался не думать, но всё то, что подспудно бродило в его голове мыслями, сейчас покалывало кончики пальцев невидимыми иголками. Он сомневался, что поступает правильно, но помнил слова Кая. Первая ступень. О глубоком сне Крис вообще ни черта не знал, а рисковать не хотел.

Добрался до пояса джинсов и повозился с пуговицей и молнией. Нижнее бельё Кай не носил, как и все вэрса.

Крис торопливо содрал с себя рубашку, кое-как расстелил на траве и уложил Кая на неё. Ловил смуглые узловатые пальцы, что пробегались по его груди и тревожили лаской и возбуждением. В солнечных лучах искорки на коже вспыхивали ярко и жгуче. Прятались под ладонями Криса и снова вспыхивали, мерцали. Смуглая кожа будто впитывала в себя солнечный свет и мягко сияла. Новое прикосновение — и сияние разрасталось.

Крис свалился на рубашку рядом с Каем и потянул горячие руки к себе. Тянул, пока не поймал подбородком тяжёлое дыхание. Прижал Кая к груди и провёл губами по сомкнутым векам. Водил пальцами по лицу, зажигал искорки под ресницами, на щеках и скулах. Он скучал по ним.

Биение сердца терялось в шелесте листьев и шорохе травы, и в шумном дыхании. Крис пытался оплести Кая руками и ногами, а Кай пытался оплести его. Сияющая кожа под ладонями нагревалась и согревала. Снаружи и внутри.

Кай продолжал сиять и мерцать даже после, когда вытянулся на Крисе и пристроил твёрдый подбородок на груди. Крис ждал, когда дыхание вернётся в норму, и медленно водил пальцами по лицу, гладил подушечкой большого уголок рта и думал, как сказать то, что собирался.

Ничего толкового не придумалось, поэтому он ещё раз погладил уголок рта и обвёл губы по строгому контуру.

— Можно тебя поцеловать?

На пути к губам выросла неизменная преграда в виде горячей ладони, осыпанной искорками.

— На твоём языке это просто соприкосновение. Ласка, нежность, разные оттенки симпатии. На моём языке это означает другое. Это новая жизнь, вселенная.

— Я знаю. Если ты… если ты хочешь, можно? — Крис пытливо заглядывал в золотисто-карие глаза. Кай старательно отводил взгляд.

— Ты знаешь, что будет, если ты это сделаешь.

— Знаю. — Ещё бы он не знал, если только об этом и думал. И, конечно, было не по себе, но… — Как это будет?

— Восемнадцать месяцев, Крис. — Кай пропихнул ладонь между ними и прижал чуть ниже солнечного сплетения. — Примерно тут. Ребёнок сам найдёт идеальное место, чтобы ничем не навредить. Если правильно есть и двигаться, то ничто не будет беспокоить год. Потом придётся избегать нагрузок и двигаться мягко и плавно. Более или менее заметно будет на последних трёх месяцах, а может, и не будет — ты большой, а наши дети немного меньше.

— А потом придётся резать? — Крис сглотнул и облизнул пересохшие от волнения губы.

— По-другому не получится. Ты не женщина. Ладно, неважно… — Кай попытался отстраниться и ускользнуть, но Крис не позволил, притянул обратно и обнял.

— Попробуем?

— Это не…

— Если ты хочешь тоже.

Кай неотрывно смотрел на его губы целую минуту, потом перевёл наполненный сомнением и опаской взгляд выше.

— Я никогда это не делал. Как…

Крис вновь тронул подушечкой большого пальца уголок рта и погладил, потом медленно потянулся к губам. Наткнулся на слегка дрожащую ладонь, оплёл пальцами, сжал в своей и всё-таки коснулся шершавой тонкой кожицы. Потёрся. Кончиком языка тронул уголок, прошёлся по нижней губе и плавно сжал верхнюю. Боялся открывать глаза и просто без спешки посасывал верхнюю губу Кая. Ещё раз провёл языком по нижней и рискнул двинуться дальше. До ровной кромки зубов.

На кончике языка медленно таяла сладость запаха тропических цветов и дождя.