Хранитель слёз(СИ)

-- Вы хотите сказать, что... -- наконец вымолвил он, -- что в прошлой жизни я... был Фёдором Михайловичем Достоевским?..

-- Именно. Тем самым писателем. Сложно поверить с первого раза, не правда ли? -- ухмыльнулась Тамара Львовна.

Никита как-то удручённо, но тоже ухмыльнулся.

-- В последнее время, -- сказал он, -- происходит столько всего, что, наверное, пора бы уже взять за привычку ничему не удивляться...

Тамара Львовна вдруг настороженно вскинула голову и, несколько секунд глядя в потолок, воскликнула:

-- Хватит там стоять! Заходи уже.

Дверь за спиной Никиты тихо отворилась. В проёме показалось виноватое лицо Юльки. Она протиснулась в комнату и неслышно присела на диван неподалёку от стола.

-- Ничего от тебя не скроешь! -- прошипела девушка.

-- Ты уж из меня совсем-то дурочку не делай. -- Тамара Львовна сердито взглянула на дочь. Но в следующую секунду, снова переведя внимание на Никиту, лицо её приняло мягкое выражение, а голос, как в самом начале, стал полный бодрого дружелюбия. -- Ну что, мальчик мой! Смотри, как у нас всё интересно получается. Ты можешь, конечно, не верить... Но здесь ты точно оказался не просто так.

-- Мне нужно подумать обо всём этом. Спасибо вам за такую... информацию, -- сказал Никита. -- Но, знаете, у меня возник один вопрос...

-- Слушаю.

-- Лиза, получается, тоже... обладает такими способностями, как вы?

-- С чего ты взял?

-- Сегодня днём она сказала, что за мной придёт Достоевский. Вот мне и интересно, откуда она-то про Достоевского узнала? Тоже, как и вы, получается, да?

За спиной Никиты раздался оглушительно звонкий смех. Смеялась Юлька.

-- Не-ет! Лизка не экстрасенс! Ха-ха! Это просто я заходила к ней несколько дней назад, ты был в это время на работе. Вот мы и разговорились. Точнее, говорила я, а Лизка слушала. Она, знаешь, очень хорошо слушает. Иногда, конечно, скажет словечко, но как она слушает! Тогда я и сказала, что пришла не только к ней, но и к её брату. Лиза объяснила, что в будни тебя не бывает до самого вечера. И даже спросила, по какому именно поводу я пришла к тебе. Только представьте: от самой порой и слова не вытянешь, а тут чуть ли не допрос устроила, когда разговор коснулся тебя! Хи-хи, вот тебе и Лизка!

Никита глядел на свои влажные ладони и, услышав всё это, уголки его губ едва заметно растянулись. Однако он посчитал данное место и время не самыми подходящими для этой улыбки и продолжал сидеть с серьёзным, внимательно слушающим выражением лица. Но внутри него остался этот приятный тёплый заряд, который, как он надеялся, чуть позже в своей комнате он обязательно высвободит, обязательно прогреется им и обязательно прокрутит этот рассказ Юльки снова и пробудет со светлыми мыслями, рождаемыми им, максимально продолжительное время.

-- Так что она, видимо, немного и не поняла, когда я ей говорила про Достоевского, -- объясняла Юлька. -- А как она тебе сказала? "Он придёт за тобой"?! Ох уж Лизка смешная! Умеет нагнать страху! -- И рыжая девушка снова лопнула от смеха.

-- Дочь! Будь сдержаннее. Если будешь оставаться таковой, тебя все мужики распугаются и вовек в жёны не возьмут.

-- Мама! Ну что ты такое говоришь?! Как меня могут не взять в жёны, когда у меня есть ты! Тебе сказать одно-два слова на фотографию -- и приворот на всю жизнь обеспечен.

-- Типун тебе на язык! Я этим не занимаюсь!

-- Знаю-знаю, как ты не занимаешься...

-- А ну-ка! -- вскрикнула Тамара Львовна. -- Марш уроки делать! Или что там вам задают! Поступила в университет, а не учится совсем! Только всякие дрянные рисунки себе на кожу лепит, деньги транжирит, ещё и ходит во всяких лохмотьях!

-- Это не "всякие дрянные рисунки", мама. Это символы, они оберегают.

-- Я сама могу оберегать тебя, маленькая ты моя беспризорница! Но если ты сейчас же не пойдёшь делать уроки, я разозлюсь ещё сильнее. А когда я злюсь, ты сама знаешь, что бывает!

-- Знаю-знаю... -- Юлька неохотно поднялась с дивана. -- "Сим-салабим, Юлька не увидит денег до следующих зим".

-- И не только денег!

Юлька подошла к Никите.

-- Я же говорила, как нелегко иметь такую милу-у-ую мамочку. Теперь ты и сам видишь, каково это, когда родитель терроризует своего ребёнка, пользуясь своими сверхъестественными полномочиями. Э-эх! Лизке привет! А тебе -- до скорых встреч, душа Достоевского. Так что теперь действительно можно смело сказать, что Достоевский -- бессмертен!

Чудное платье девушки зашуршало по ковру, и вскоре все звуки растворились. В квартире стало тихо.

-- Ты тоже, мальчик мой, можешь идти, -- сказала Тамара Львовна.

-- Хорошо... Спасибо вам, -- поднимаясь со стула, выговорил Никита.

-- Захаживай к нам в любое время, -- добавила женщина, вставая вслед за ним и провожая до входной двери.

-- Да-да! Ты не стесняйся! -- донёсся из другой комнаты Юлькин голос. -- Будем ждать! Достоевский -- гость почётный!

Никита, надев в прихожей куртку, открыл дверь. И когда уже почти вышел из квартиры, в его локоть сильно вцепилась рука, остановив на самом пороге.