Хранитель Виртуальности

— Сейчас вы устанавливаете повсюду телекамеры, передающие в виртуал объемные изображения различных уголков Земли. Но скоро живой вирт-камерой сможет стать любой землянин — конечно, на тот период, на который он пожелает этого. И если он в это время будет на вершине Эвереста, любой другой человек сможет посмотреть на мир его глазами, услышать шум ветра его ушами…

Юрчик встает, стряхивает с ветровки листья.

— И это все, на что способен философский камень — подключить меня к чужому сознанию?

— Другого способа осуществить твою мечту не было. Если бы ты был, допустим, настроен на сочинение музыки, то после нескольких минут прослушивания божественных мелодий схватил бы нотную бумагу и начал рисовать на ней закорючки нот. Был бы изобретателем — включил бы свой мобильный терком и начал что-нибудь просчитывать или проектировать. Ну и так далее. Каждый получает лавину той информации, на которую настроен. Последействие философского камня достаточно длительное. Ты еще несколько дней будешь не ходить, а почти летать. Спроси у своих друзей, что ощущали они.

Юрчик включает ком, отходит от меня метров на пять, что-то тихо говорит. Соединяется еще с кем-то, снова говорит… Он даже не заметил, что на его руке уже нет браслета.

— Ну, что испытывали твои друзья? — спрашиваю я, когда Заратустра возвращается ко мне. Да и куда ему теперь деваться?

— Один понял, как нужно изменить стек протоколов, используемых для создания вирта, сейчас пытается вспомнить это и записать. Второй просто отказался со мной говорить. Для него уже не имеет значения ни вирт, ни наши бомбы. Он тоже занят чем-то гораздо более важным, чем именно — не сказал. Но адрес своей бомбы он вашему человеку уже сообщил, — рассеивает Юрчик мою тревогу.

— По-моему, тебе тоже пора сделать это. Время идет, мы можем просто не успеть.

— Боюсь, именно так и будет, — прямо на глазах скучнеет Юрчик. — Мои бомбы — я заложил не одну, а три штуки — находятся в фурах, которые я периодически угонял. И где сейчас эти фуры — одному Богу известно.

— Богу и сотрудникам Винтерпола. Как выглядят бомбы?

— Маленькие черные коробочки, установленные под спутниковыми тарелками на крышах кабин. В час «че», когда сработают таймеры, бомбы передадут сигналы на активизацию вирусов непосредственно на спутники.

— Толково придумано. Номера фур помнишь?

— Да, конечно.

— Быстренько связывайся с Караваевым, сообщай номера, рассказывай, как выглядят бомбы и что нужно сделать, чтобы их отключить.

— Я? Караваеву?

— Ты ведь сотрудник Винтерпола?

— Я думал…

— И получил важную информацию о готовящемся террористическом акте. Источник ее можешь не называть — награда все равно найдет героя.

— И мне… Ничего не будет за попытку уничтожения вирта?

— Только в том случае, если нам совместными усилиями удастся его спасти. Звони Караваеву!

Пока Юрчик втолковывает Караваеву, где нужно искать три бомбы и как их обезвреживать, я еще раз связываюсь с предком по Т-каналу.

«Предок, я выяснил адреса трех бомб, заложенных Заратустрой-исходником, и пытаюсь обезвредить их руками обывателей, сотрудников Винтерпола. Как дела с остальными шестью бомбами?»

«Организовываем обезвреживание. Одна на борту атомного ледокола, он сейчас в высоких широтах Арктики. Мы подбросили соответствующую информацию в ФСБ, они уже дают указания экипажу. Еще одна оказалась непосредственно на борту спутника. Прорабатываем вопрос об уничтожении его силами космических войск. Полагаю, это удастся сделать — министр обороны находится под нашим влиянием. С остальными проще — они в пределах досягаемости или Винтерпола, или контролируемых нами людей. Если представленный список исчерпывающий, мы должны успеть».

«Храни тебя Первый!»

«И тебя храни!»

— Ну что? — спрашиваю я у Юрчика, как только он отключает ком.

— Караваев надеется, что им удастся найти фуры. Как выглядят бомбы, он знает — одну такую, на крыше МГУ, они уже обезвредили. Кто-то им позвонил, все объяснил…

— Это даймоны.

— Мы были уверены, что вирт обречен, что бомбы не найдут, а если и найдут, то не снимут. Оказалось, это не так уж и трудно сделать…

— Ты огорчен этим?

— Я огорчен другим. Есть еще два десятка бомб, установленных мною без ведома друзей. И снять их вам вряд ли удастся.

Однако… Недаром он мне так быстро разонравился, этот Юрчик. Сюрприз за сюрпризом.

— Где они?

— Вначале я хотел бы получить обещанную гениальность. Для себя и своих друзей.

— Ты — не веришь — нам — даймонам? — изумляюсь я.

— Так когда мы станем гениями?

— Обычно я не ношу с собой столь… привлекательные вещи. Я даю тебе слово даймона: и ты, и шесть твоих друзей станут гениями.

— Не шесть, а семь. Клеопатра тоже должна получить все это.

— Почему?

— Потому что я ее люблю.

— Хорошо.

— Когда мы получим обещанное?

— Завтра вечером.

— Ладно, колюсь. Бомбы находятся на стенках труб.

— Каких именно?

— Дымовых. Высоких дымовых труб на заводах и электростанциях. Многие из них уже не работают, но трубы и градирни остались. Вот на них, так, чтобы нельзя было достать с лестниц, я и поставил бомбы с передатчиками.

— Как ты ухитрился это сделать?

— С помощью змеев.

— Змей?!