Хранитель времени

А Милада все продолжала сидеть на скамье. Сергей уже несколько раз тревожно поглядывал на нее. Он видел, что она глубоко задумалась, и не решался подойти.

Пролетел ветер, звенящая струя дрогнула; на щеку Милады упали прохладные брызги. И вдруг перед ее глазами встал Бернартов.

Она вспомнила знакомую длинную улицу, перекресток, круглое, выпуклое зеркало, в котором возникали и таяли бегущие по дороге машины, вспомнила площадь у школы, запах тиса и настурций и фонтан, гнущийся на ветру. Негромкий, мирно журчащий провинциальный фонтан с зелеными от плесени каменными тритонами, сидящими у подножия. Вода пела свою древнюю песню — бессмертная, вечно живая вода. А на обелиске у фонтана были высечены имена тех, кто погиб во время войны.

И среди них были ее муж, ее сын, ее дочь.

«Нет, не надо! — сказала она себе. — Не надо сейчас думать об этом…»

И тут Сережа подошел к ней.

Он сел рядом, смущенно кашлянул и произнес так просто, будто все время не отходил от нее ни на шаг:

— Мама Милада, а что, если мы пойдем в парк культуры завтра? Понимаете, Катя просила не очень задерживаться…

— Не задерживаться! — сказала Милада счастливо. — Господи боже мой, мальчик, и это ты называешь «не задерживаться»?

Когда они вернулись домой, Катя спала.

Она лежала на кровати поверх одеяла, в голубом халатике, поджав под себя босую ногу. Уснула она, видимо, на ходу, дожидаясь их возвращения. Спал и Лешка, высунув розовую пятку.

Сняв башмаки и осторожно ступая, Сергей и Милада прошли на кухню.

Было что-то студенчески-виноватое, неизъяснимо юное в этом позднем возвращении. И так же, как в студенческие годы, Миладе ужасно захотелось есть, едва она вошла в кухню.

— Не закусить ли нам? — заговорщицки спросил Сергей и, увидев лицо Милады, с удовольствием потер ладони. — У Кати, наверное, припрятано что-нибудь в шкафу.

Они сидели на табуретках у кухонного стола, поджав босые ноги, ели горячую молодую картошку, пили чай с пирогом… Давно у Милады не было так легко на сердце. За то время, пока они сидели в этой маленькой, чисто выбеленной кухне, они переговорили о стольких вещах! Они разговаривали, как старые нежные друзья, как брат с сестрой, как мать и сын… Сергей рассказал Миладе о своей работе, о том, что осенью поступает в вечерний институт, о том, что побаивается, хватит ли у него времени учиться, работать и делать все, что делает сейчас и от чего не хочет отказаться. Потом он опять рассказал историю своей женитьбы, и они долго говорили о Кате и Ольге.

— Ты бы поскорее Ольгу перевез сюда, — сказала Милада.

— Ольга как Ольга. Вы же знаете Ольгу! — Сергей вздохнул. — Она ни с кем никого не привыкла делить. Еще не известно, как они поладят с Катей. И вместе с тем я не могу допустить, чтобы она жила одна… — Он помолчал. — Все это жизнь, мама Милада! И кроме работы и хороших книг, кроме любви к Кате есть еще и Лешкин коклюш, и Ольгин трудный характер, и тревога за предстоящую учебу в институте, и многое другое…

Он насупил свои темные, круто выгнутые брови и стал ужасно похож на Лешку, спавшего за стеной, упершись пяткой в сетку кровати.

«Он отлично выглядит, — подумала Милада, глядя на него. — Очаг в легком полностью зарубцевался. Ну, это и понятно: постоянный надзор врача, ежегодные бесплатные путевки в Крым… Нет, я могу быть спокойна…»

— А как Джекки? Вы давно получали от него письма? — спросил Сергей, точно услышал, о чем она думает.

— Перед самым отъездом сюда. — Лицо Милады омрачилось. — Их театр все-таки закрыли, знаешь. Старик уехал в Филадельфию, Джекки пока без работы. Мечтает тоже перебраться в Филадельфию, когда Старик соберет новую труппу и сможет опять открыть театр.

— Послушайте, мама Милада, мне бы так хотелось что-нибудь сделать для него, — сказал Сергей, серьезно глядя на нее. — Но что? Что?..

Милада пожала плечами.

— Пошли ему свою фотографию с Лешкой. В такие минуты человеку всегда приятно чувствовать, что есть на свете друзья.

За стеной заскрипела кровать, и оба они притихли. Где-то далеко прогремел поздний грузовик. Сколько времени они сидели вот так, упершись босыми ногами в перекладины табуреток, прихлебывая чай, ведя неторопливую беседу?

Пора бы спать, но как не хотелось спать!

Наконец Милада, осторожно ступая, прошла в свою маленькую комнату. Там стоял, разинув пасть, старый рыжий баул. Заботливая Катя поставила на стол у кровати вазочку с цветами: бархатцы, шиповник, мята…

Тихонько открыв дверь, Милада вышла на крыльцо.

Небо торжественно вздымало свой свод. На высокой горе террикона перебегали, как в сказке, блуждающие огни. Милада сошла по ступенькам крыльца, и навстречу ей хлынули ночные степные шорохи, шелесты, далекие шумы… Где-то по невидимой тропе шли люди, и, как всегда бывает ночью в степи, их приглушенные голоса казались таинственными, удивительными…