Хранитель Времени

— Нет у тебя никакого перелома, — заявил маг, выставляя у кровати кучу баночек и аккуратно складывая чистые тряпки. — Трещина есть, а перелома нет. Был бы перелом, ты бы тут не хихикала.

— Я и не хихикаю. Я постанываю.

— Радуйся лучше, что Серый нашел сумку нашей пифии, — продолжал маг, присаживаясь рядом и начиная ощупывать ногу. — Иначе лежать бы тебе тут с месяц. А так через недельку уже оклемаешься.

— Целую неделю ждать? Ой, больно!

— Тебе и должно быть больно, терпи! Ну а что ты хотела?

— Лубок наложи! Я дохромаю до эльфов!

— С лубком ты далеко не дохромаешь, да и я не лекарь. Лечить не умею, лубки накладывать — тем более. Только и могу, что исцеляющими бальзамами тебя обмазать. Они ускорят регенерацию. Но большего от меня ты не добьешься. Кстати, Авалайн, готовься — ты на очереди.

Я насупилась и закапризничала, но на меня не обратили внимания. Поняв, что раз я начала ныть — значит, со мной все в порядке, друзья принялись обживаться. Эйвальд вызвался отправиться за водой и, прихватив с собой пустое ведро и Серого, ушел. Я полагала, что недалеко и ненадолго: кто бы тут ни жил, вряд ли он поселился далеко от чистой, пригодной для питья воды. Светлана принялась вытирать пыль и мести пол. Начало вынужденному отдыху было положено.

Мужчины ходили на охоту и исправно с этой охоты что-то приносили. Не сказать, что мы пировали с утра до ночи, но и голодная смерть нам явно не грозила. Запасы радушных хозяев тоже оказались кстати. Хлеба не хватало до зубного скрежета, зато нашлась соль, которую расходовали мы крайне экономно.

Спали на полу. На кровати возлежала я одна, отчего чувствовала себя очень некомфортно, и постоянно зазывала всех по очереди составить мне компанию. А что такого? Ян мне муж, Эйвальд брат. А девчонки — они и в жарких странах девчонки, что нам, вповалку спать не доводилось? Однако, окинув взглядом узкую лежанку, все наотрез отказывались. И я продолжала маяться от скуки в одиночестве.

Лайн и Светлана учились плести из гибких ивовых прутьев, наломанных Эйвальдом неподалеку, у небольшой речушки. Через пару дней у них стали получаться вполне сносные подстилки, на которых теперь все и спали. Тем более что почти все походные одеяла убежали вместе с лошадьми, так что коврики решено было взять с собой. Я порадовалась тому, что лето выдалось сухим и жарким. Застрянь мы так зимой — без коней и подходящего снаряжения, — участь наша была бы совсем незавидной.

На третий день после завтрака ко мне подсел Ян.

— Лета, что с твоим резервом? — озабоченно спросил он. — Уже который день он практически пуст.

— Он восстанавливается, только очень медленно, — наскоро проглотив последнюю ложку гречневой каши, ответила я. — И силу я сразу направляю на ускорение регенерации… то есть даже не совсем я. Такое чувство, что она сама направляется, как будто знает, где сейчас ее влияние важнее.

— Из пространства потяни, ты же проводник.

— Пробовала — не получается. Сама не пойму, в чем тут дело.

— Странно, «перегореть» ты не могла…

— «Перегореть»?

— Сколько силы ты вложила в тот щит?

— Это который «Черную пасть» поглотил? Много. Очень много. Раз, наверное, в десять больше, чем в обычный.

— Как это вышло?

— Я ведь уже говорила — не знаю. Испугалась очень, и все сделалось как будто само собой. Понять ничего не успела. Только когда отпустила заклинание, поняла, что все сделала не так, как надо… запаниковала еще больше… и все. Что значит «перегореть», Ян?

— Когда маг резко выбрасывает свою силу, опустошаясь до последней капли, то резерв может… как бы это сказать… перестать восстанавливаться. Маг, с которым это случилось, теряет способность к колдовству. Чаще навсегда. Иногда на долгое время. Но раз ты говоришь, что сила хоть и медленно, но все-таки приходит, значит, это не тот случай. Не таращи на меня глаза, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Единственное — раз сейчас вся твоя сила уходит на регенерацию, я попрошу тебя воздержаться от других магических действий. Мы договорились?

— Конечно.

Маг улыбнулся, быстро поцеловал меня в губы и вышел на улицу.

Я задумчиво смотрела ему вслед. Уходил он намного более обеспокоенным, чем пришел. И, кажется, дело тут не только в моем резерве. Или даже совсем не в нем? Тогда в чем же? Я вздохнула и завозилась, устраиваясь поудобней: раз сразу не сказал — значит, и выспрашивать нет смысла.