Хранитель забытых тайн

Двое конных стражников быстро оборачиваются в ее сторону, потом разворачивают и пришпоривают лошадей, а заодно созывают остальных находящихся на площади стражников.

— Ну погоди, сучка! — брызжа слюной, шипит Симус.

— А ты знаешь, кто ты? И слов-то таких нет, вот ты кто! — насмешливо отвечает она в ответ, — Сюда, сюда! — снова кричит она.

Наконец-то она от него избавится.

— Вот он, этот человек, которого вы ищете! Это он убил Генри Рейнольдса!

ГЛАВА 28

25 ноября 1672 года

Рю де Варенн, Париж

Поводов для твоего возвращения на родину я не вижу, но если нога твоя когда-нибудь вновь ступит на эту землю, позволь порекомендовать тебе уникальное зрелище, а именно английскую смертную казнь через повешение.

В Тибурне собираются толпы людей, которые в своей неуемной жажде крови чуть ли не сходят с ума. За место дерутся и рвут друг на друге волосы не только мужчины, но и женщины, всем хочется лучше видеть виселиц и своими глазами наблюдать смерть известного преступника. Поэтому занимать надо только сидячие места (лишь здесь тебе не свернут шею в очередной потасовке и не очистят карманов воры, столь наглые, что, случается, воруют даже у палачей); они расположены на специально выстроенных предприимчивыми жителями Тибурна трибунах; места очень дороги, но дело стоит того.

Отсюда открывается прекрасный вид на виселицу, построенную в виде треугольника и прозванную в народе «тройное древо» или еще «трехногая кобылка», а еще «смертный сухостой», а также на Тибурнскую дорогу, ведущую в Лондон, вдоль которой выстроились толпы самой пестрой публики, всегда готовой наслаждаться подобными зрелищами, — это подмастерья, разнорабочие, бродяги и прочий сброд.

Сегодня петле суждено быть накинутой только на одну шею. Весть о чудовищном преступлении Симуса Мёрфи распространилась по городу на прошлой неделе быстрей, чем чума, и поглазеть на его экзекуцию сбежалась огромная толпа народу. Конечно, это не те десятки тысяч, которые можно было видеть во время знаменитой публичной казни, когда на виселице болталось сразу двадцать четыре несчастных, однако вполне впечатляет. Дикие фантазии толпы, раздутые до невероятных размеров авторами листков, распространяемых по всему городу, быстро превратили преступление Мёрфи из убийства в гнуснейшее извращение, на которое способны лишь отвратительные варвары. По слухам, он не только расчленил тело бедного сэра Генри и разбросал куски его по всему Сент-Джеймскому парку, но еще и устроил целое пиршество на его останках. Все это, конечно, самая отъявленная ложь и неправда, но столь жуткие сказки приятно щекочут нервы грубой толпы.