Хранители

– И куда в тебя только помещается?

Вадим полулежал в кресле, заботливо укрытый Данькой, который в данный момент пытался скормить псу масляную розочку. Пожалуй, сил для прогулки у Вадима не хватило бы. Сашка что-то рассказывал, Данька играл с собакой… Вадим не заметил, как задремал.

Велес пришел спустя полчаса. Убедившись, что с Вадимом все в порядке, он устало присел рядом.

– И как вы удрали?.. – проронил он.

– Потихоньку, – буркнул Сашка.

Он готов был убить всякого, кто побеспокоит друга. Да и на Велеса злился, тот мог бы и побережнее собирать свои «данные».

В дверь тихо постучали. На пороге стояла дочка профессора.

– Проходи, Алексис! – пригласил Велес.

Она зашла, положила стопку бумаг на стол.

– Отец восстановил часть информации, – тихо сообщила она.

– Да-да, я сейчас…

Велес провел рукой по лицу. Он страшно устал, но у Вадима почти не осталось времени. Старый лекарь посидел еще немного.

– Уже вечер… – проговорил он, массируя виски. – Саше пора домой. Алексис, побудешь с Вадимом?.. Как проснется, зови меня.

Он ушел. Алексис немного растерянно оглядела гостиную.

– Никуда я не уйду! – возмущенный Сашка улегся на диван, закинув ноги повыше. – Еще чего!..

Данька завладел рукой Алексис и потянул девчонку в свою комнату: нашелся кто-то, кому можно рассказать свои детские секреты и показать сокровища.

Когда малыш, наконец, заснул, Алексис вернулась в гостиную. «Сиделка» спал крепким сном. Вадим по-прежнему не шевелился. Немного приглушив свет, Алексис какое-то время разглядывала его. По словам отца, мальчишка – самый могущественный человек на Земле. А ведь не скажешь…

Она вернулась к столу, где еще стояли остатки торта и недопитый чай. Под низко висящей лампой были свалены в кучу какие-то бумаги, фотокопии текстов и много-много записок. Кажется, перевод…

– Интересно.

Алексис с удивлением обнаружила, что на вырванных из блокнота страничках неровным почерком написаны фрагменты перевода древней летописи шумеров. «Его работа?..» Ее взгляд снова остановился на бледном лице Вадима.

Посуда так и осталась стоять на столе. Алексис, взобравшись с ногами на мягкий стул, медленно читала переведенный Вадимом документ.

Незаметно пролетели два часа. Сравнив фотокопию с очередной запиской, Алексис пришла к выводу, что работа над текстом еще не окончена. Она положила фотографию на стопку прочитанных фрагментов. От неосторожного движения все посыпалось на пол. Вадим вздрогнул.

Алексис попыталась быстро собрать бумаги.

– Оставь! – сонно прошептал Вадим. – Я уберу.

Он выбрался из-под одеяла, попытался поднять несколько страниц.

– Прости, я такая неуклюжая!..

– Все в порядке.

Перебинтованные руки плохо слушались. Вадим сел прямо на пол и принялся распутывать повязки.

– Еще рано, – возразила Алексис.

– Ничего… Давно хотел попробовать одну штуку…

От запястья до локтя тянулась одна сплошная рана – неприглядная картина. Однако больше всего беспокоили надорванные сухожилия.

Подняв руки перед собой, Вадим осторожно направил Силу в поврежденные участки. Золотистое свечение, словно перчатка, одело ладонь, разлилось до сгиба руки… Сначала медленно, потом быстрее раны начали затягиваться, покрываться кожей. Уже через пять минут ничего не напоминало о тяжелых травмах. Вадим выдохнул, повертел руками, подвигал пальцами.

– Ну вот… Теперь я в рабочем состоянии.

Алексис, наблюдавшая за ним широко распахнутыми глазами, вдруг спросила:

– Твоя истинная Сила золотистого цвета?

– Да, – удивился Вадим.

– Но тогда, у отца… Она была ярко-фиолетовая.

– Фиолетовая?..

Вадим замолчал. Впервые он что-то узнал о своей «болезни»… Сила изменила природу… Но ведь сейчас она выглядела прежней… Как такое объяснить?

Они собрали оставшиеся страницы, Вадим переложил бумаги на журнальный столик.

– Я даже не знаю, как тебя зовут… – вдруг спохватился он.

– Алексис, – представилась профессорская дочка, возвращаясь к стакану с чаем. – Отца вызвали сюда, а он без меня не путешествует. Вообще мы мало где бывали… А мне всегда хотелось посмотреть, как живут в других странах…

– Ты говорила, что тебе нельзя находиться на солнце… – напомнил Вадим.

Он переложил оставшиеся кусочки торта на небольшую тарелку, а поднос подал Алексис.

– Я – генетический урод, – она старалась держаться как можно естественней, но парень видел, с каким трудом ей это давалось. – Говорят, альбиносы – не такая редкость, как кажется, но я оказалась еще и неспособной жить без постоянной подпитки. В детстве мне переливали чужую кровь каждые три дня. Ужасно жить от одной капельницы до другой… Потом отец придумал свою машину… Тогда она еще не выросла до теперешних огромных размеров. – На губах девушки мелькнула улыбка. – Оказалось, что Сила, порождаемая мощным магнитным полем, может заменить пять переливаний крови. Я была избавлена от общества врачей, а отец оказался навсегда связан со своей установкой.

– А я, насколько я понял, сломал ее…

Алексис обернулась. Вадим стоял рядом. Если не считать несколько странного выражения глаз, никакой иной реакции ее откровение у парня не вызвало, и презрения к «уроду», как опасалась Алексис, он явно не испытывал.