Хранители

– Я очень на это надеюсь, но, поскольку мы работаем над вашей ситуацией, это во многом зависит именно от вас. От вашей готовности открыться и решить для себя данный вопрос. Понукать себя нельзя, конечно, это только мешает. Но если вы осознаёте, что вам действительно необходимо изменить ситуацию, это может облегчить процесс. Если вам в данный момент тяжело обсуждать причину развода, мы можем сделать перерыв на несколько минут. Я как раз хотела предложить вам чай или кофе.

– Девушка в приёмной предлагала мне… Если можно, выпил бы кофе.

– Отлично. Через пару минут я вернусь.

Когда Дана вышла к Наташе, та изучала какую-то статью в интернете.

– Как дела? Я за кофе.

Наташа пожала плечами с легкой улыбкой, давая понять, что всё O’кей. Она уже привыкла, что во время приёма Дана частенько сама делает клиентам чай или варит кофе, чтобы сохранять установившийся с человеком контакт.

В процессе приготовления кофе пришло яркое ощущение процесса: что-то начало изменяться. Наблюдение за этим доставило ей большое удовольствие. Дана даже застыла на несколько минут: где-то в глубине всё переливалось красивыми розово-фиолетовыми оттенками.

После того, как Дана вернулась в кабинет, она спросила:

– Скажите пожалуйста, в тот момент, десять лет назад, когда вы расставались с женой и сыном, это было вам необходимо?

Он снова принимается вздыхать и хмуриться.

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос.

Наступила такая тишина, что стали слышны звуки лаунжа из приёмной. Он делает глоток кофе, и слева от него вырисовывается необычно пёстрый лоскут материи ярко-синего оттенка. Он также кажется кадром из старого фильма, и колышется, будто на ветру, либо, как если бы им кто-то делал широкие взмахи.

– Хорошо, – сказала Дана, – а кто из вас был инициатором расставания?

– Она, – последовал твёрдый ответ.

– Ваша жена обосновала свой уход?

– Обосновала. Она сказала, что больше не может жить с моей мамой. Купить отдельное жильё мы не могли, она из своей квартиры категорически не хотела никуда переезжать. Жена сейчас живёт со своим отцом в его доме. А мама заболела вот. Не брошу же я её.

– Какие у вас отношения с отцом вашей жены?

– Да прекрасные. Он только мою мать ненавидит. Говорит, что она нам жизнь поломала. – заметно, что эти слова вылетают помимо его воли.

– А вы что об этом думаете?

– Ну… понимаете, моя мама такой человек …. Она вообще мало кого любит.

По лицу видно, что он сам не понимает, зачем говорит это.

– Вы тоже считаете, что вашей жене было тяжело с вашей мамой?

– Да, ей было тяжело. Особенно когда она Егора вынашивала. Мама часто кричала на неё, Света тогда всё время плакала и упрекала меня, что я ничего не могу сделать. Я тоже срывался… – хмурясь, он сцепляет руки в плотный замок.

– После того, как вы расстались, ваша мама стала счастливее?

Он задумывается. Руки сжимают и разжимают коленные чашечки.

– Иван Анатольевич, а какие именно у вас отношения с вашей мамой?

Он отводит взгляд в сторону, движения головы резкие, покачивается вперёд-назад. Чувствуются сдерживаемые эмоции. Выражение лица становится каким-то детским, беззащитным. Он не смотрит на Дану, но на лице его написана то ли обида, то ли досада…

– Я маму в детстве видел-то не часто. Она всё время была на работе, а когда приходила, была очень уставшей и всё время на что-то сердилась. Отец был ветераном, инвалидом войны, намного старше мамы. Он меня и воспитывал, и всему учил. Он даже готовил нам еду. Я…, – он снова задумывается, – я, если честно, в детстве не помню, чтобы видел маму на кухне. Готовил папа или бабушка приходила.

– У вас были братья или сестры?

– Нет, вы что….

Внезапно его лицо вытягивается, он замолкает, будто снова спрашивая себя, зачем он это сказал.

– Я не понимаю, какое отношение это имеет к моей проблеме? – его голос звучит резко, даже несколько грубо, – вы хоть поняли, что со мной не так?

– Сейчас я чувствую, что в вашей жизни есть открытый вопрос, связанный с вашими родителями. Поэтому я и задаю вам прямые вопросы. Есть вероятность, что возникшая у вас проблема имеет отношение к этому. Но скоропалительные выводы делать я не буду, я должна получить полное представление о вас и о вашей семье. В сущности, мы с вами уже находимся в процессе решения, и я даже вижу течение этого процесса.

Он морщит лоб, что-то вспоминая.

– Да, мне говорили, что вы можете что-то видеть, типа как экстрасенс. А у меня что-нибудь видите?

Этот вопрос был явной попыткой уклониться от болезненного для него разговора.

– Да, но то, что я увидела, является слишком размытым и нечетким. Мне кажется, ещё рано проводить какие-то связи…

– Ну скажите мне, – он в полуулыбке поднимает глаза к потолку и начинает там что-то рассматривать, – может я проведу связи, и сам всё пойму.

– Извольте…., – отвечает она, – Справа от вас я увидела сначала неясный силуэт, потом стали мелькать интересные картины, похожие на вырезки из советских газет. На них были изображены военные самолёты…. А, ещё у меня до ломоты чесалась правая лодыжка.