Хранители

При этих словах он перестаёт изучать потолок и в изумлении смотрит на неё. Его лоб подергивается, пальцы ещё сильнее впиваются в колени.

– Откуда вы знаете?

– Что именно?

– Мой отец был военным летчиком. Он всю жизнь собирал вырезки о самолётах, особенно о военных. После войны и практически до конца жизни он работал электриком, и меня всей этой науке обучил, но он всё время думал о небе. А летать не мог из-за травмы: у него всю жизнь сильно болела нога.

– Ступня?

– Да. Она была искалечена, он сильно хромал, а к старости вообще на костылях ходил. Мать всегда почему-то говорила, что это ему наказание, что так ему и надо. Я помню, что мне тогда так было обидно за отца, – он делает бессознательный жест, проводя кулаком по лицу, будто размазывая слёзы.

– Он в чём-то был перед ней виноват?

– Да не знаю я! Я никогда не спрашивал. После его смерти я остался с ней, а характер у неё очень тяжёлый. В детстве она меня била, но отец всегда за меня вступался, и я убегал на улицу, чтобы не слышать, как она его ругает. А когда папы не стало, она просто ко всему без конца придиралась. Пришлось самому как мог справляться.

– Вы были еще юношей, когда это случилось?

– Мне было 15 лет. Но как вы увидели про самолёты?

– Я увидела не только это.

– А что еще?

– С другой стороны, слева от вас, я увидела отрезок синей пестрой ткани, будто бы с вышивкой. Мне показалось, что он колышется на ветру. Это вИдение было похоже на кадр из фильма…

Он шарил глазами по комнате, будто силясь что-то вспомнить.

– То, что вы описали, мне очень знакомо, но я пока не понимаю, о чём речь, – он потёр лоб.

– Иван Анатольевич, если это важно, вы обязательно вспомните и всё поймёте. Сейчас у меня к вам есть ещё один вопрос и потом я хочу вас попросить об одной вещи.

– Да, – он отвлекается от своих мыслей и с готовностью смотрит на неё.

– Поскольку речь сразу зашла о вашей семье и родственниках, мы это не обсуждали, но это может быть важно. То, что с вами случилось на высоте могло быть либо результатом ваших впечатлений детства, проявившимся по каким-то причинам именно сейчас; либо следствием неких событий или потрясений, случившихся относительно недавно. Постарайтесь вспомнить сейчас, имели ли место какие-либо события, которые вас взволновали или шокировали за последний месяц. Если это сложно, мы можем отложить это на следующую нашу встречу.

Под её вопросительным взглядом он берет салфетку из коробки на столе и вытирает вспотевший лоб.

– Иван Анатольевич, вы хорошо себя чувствуете?

– Не очень, если честно, – Дана увидела, что уже всё его лицо покрывается испариной, руки оставляют мокрые следы на джинсах, на футболке под мышками явственно проявляются тёмные круги, – опять начинается этот… ч-чёртов п-п-риступ.

– Не волнуйтесь, – негромко сказала она, – слушайте мой голос и оставайтесь со мной.

Дана встала и налила ему воды в стакан из графина, стоявшего на столике. Он всё это время сидел неподвижно, как истукан, уставившись в пустоту и беззвучно шевеля губами. Поставив стакан на стол, она склонилась к нему, но не смогла расслышать то, что он бормочет. Она превратилась в слух, стараясь двигаться абсолютно бесшумно, и наконец, ей удаётся услышать едва различимые звуки.

– Сисипасосек, – бубнит он, без конца повторяя это странное слово, – сисипасосек, сисипасосек…

Дана уселась в свое кресло и мягко окликнула его.

– Иван Анатольевич!

– А! – он резко выпрямился на мягком диване и, расставив руки в стороны, вскинул голову, – А! Что!

– У вас снова был приступ страха?

– Да, – сделав глубокий вздох, он набирает салфеток и начинает лихорадочно вытирать свой лоб, лицо и руки, – Боже ж мой, это уже и на земле начинается.

– Успокойтесь. Мы задели какой-то триггер в вашей памяти. Это знак, что мы на правильном пути.

– То есть… Это хорошо? – он недоверчиво взглянул на неё.

– Да. Вы реагируете в процессе работы, и сила вашей реакции показывает, что мы что-то нащупали. А значит мы обязательно решим вашу проблему. Скажите, вы помните, что вы шептали?

– Я шептал?

– Вам знакомо слово «сисипасосек»?

– Ч-чего?

– Да, вы повторяли это слово, – Дана записала слово на листе бумаги и протянула ему, – вам придётся вспомнить, что означает это слово.

– Понятия не имею, – бормочет он, – похоже на детское сюсюканье. Я что, правда это говорил? Бред какой-то…

– Да, вы повторяли это слово. Теперь вот что, – забрав у него лист, Дана записала на нём несколько пунктов и вернула ему, – так как у нас с вами мало времени, мне придётся дать вам домашнее задание. Надеюсь, что у вас найдётся время на то, чтобы это сделать, вы же сейчас в отпуске?

– Да, но…, – он вчитывается в написанное, – так, пункт первый понятен, постараться вспомнить, что это за слово. А дальше… выписать основные события, которые произошли за последний месяц?

– Да. Я уже говорила, зачем. Даже если дело не в них, эта ретроспектива вас успокоит. Постарайтесь посмотреть на вещи со стороны, объективно.

– Я понял. Постараюсь. Дальше …. Поговорить с мамой…, – он поднимает глаза, на лице испуганное выражение, – как это, поговорить?

– Это проблема?