Хранители. Часть 1 Чужая река

— Да, правильно. Любой, кто хочет дать миру своё изобретение или знание, вносит его в Сиг и отправляет во всеобщую базу данных, которая доступна всем пределам. В зависимости от того, сколько людей используют это знание или изобретение, определяется годность создателя. Каждый человек стремится достичь высокой годности, чтобы его все знали и уважали.

Костя улыбнулся такой детской наивности.

— А если человеку не нужна никакая годность и он просто живёт в своё удовольствие? Вот просто не хочет ничего создавать и всё. Или не хватает мозгов придумать что-то новое.

— Нет, так не бывает, — уверенно возразила Лесна. — Можно сто или даже двести лет ничего не делать, но ни один человек так жить не сможет. Душа его может созревать долго, но он всё равно даст что-то полезное и расширит мир.

Костя непонимающе посмотрел на красавицу, но, сообразив, о чём она говорит, рассмеялся.

— Я забыл, что в вашем мире живут тысячу лет! Ну да, двести лет валять дурака кому угодно надоест. За столько времени что-то полезное, да придумается…

— А что происходит в вашем мире с душой человека, когда он умирает? — спросил Сергей. — Вы верите в её бессмертие?

— Душа даётся нам при рождении, чтобы сделать созданный Богами мир ещё лучше. Всю жизнь мы взращиваем её и делаем мир совершеннее. Когда оканчиваем жизненный путь, взрослая готовая душа уходит в мир Богов и, не нуждаясь больше в теле, продолжает взрослеть дальше, делая лучше уже их мир, который несравнимо совершеннее нашего. Если мы по какой-то причине умираем раньше времени, душа переходит другому человеку, находящемуся ещё в утробе матери. Тот продолжает взращивать душу предшественника, пока она не будет готова. Но так всё происходит, если человек живёт в ладу с Землёй. Вы уже знаете, что произошло в нашем будущем и вашем прошлом. Лад человека с миром нарушен, и у вас всё меньше людей, способных взрастить даже не свою душу. Если это не изменить, всё окончится очень печально…

Лесна замолчала, грустно глядя на мелькающие внизу бескрайние просторы.

— А откуда вы знаете всё то, что сейчас рассказали? — спросил Сергей.

Лесна хотела что-то ответить, но её кресло само развернулось обратно, и всех сидящих плотно прижало к спинкам. Рисир начал резко тормозить и снижаться. Остор посмотрел на Дмитрия и показал куда-то вверх.

— Рисир ушёл от птичьей стаи.

Высоко в небе действительно один за другим пролетали два больших птичьих косяка. Рисир снова стал ускоряться и набирать высоту.

Как только корабль выровнялся, Лесна чуть развернула кресло и посмотрела на Остора.

— Ты же покажешь нам Алатырь-камень?

— Мы как раз к нему летим и скоро уже будем на месте.

Она кивнула и обратилась к Сергею:

— Всё, что я вам рассказала, в нашем мире знает каждый. Это написано в оставленном Богами Вечном Коне и начертано на Алатырь-камне. Сейчас вы его увидите.

Сергей, думая о чём-то своём, рассеянно смотрел вниз, а Костя продолжал смотреть на красавицу и, казалось, ждал от неё ещё чего-то. Встретившись с ним глазами, Лесна покраснела и смущённо спросила:

— Костя, ты хочешь о чём-то спросить?

Смутившись от прямого обращения по имени, он отвёл глаза в сторону и отрицательно покачал головой.

— Нет, просто задумался…

Дмитрий, внутренне злясь на друга за такую несдержанность, осторожно глянул на Остора и увидел, что тот с улыбкой смотрит на Лесну.

Пролетев ещё с четверть часа, рисир начал снижаться, и внизу показалось довольно большое селение. Дворов в нём было не менее пятисот. На широких участках между домами стояли какие-то непонятные сооружения, а в самом центре этого по местным меркам мегаполиса возвышались два величественных, выполненных в стиле неоклассицизма здания из серо-голубого мрамора. Вокруг них на зелёных лужайках в совершенном беспорядке стояли десятки рисиров.

— Кто здесь живёт? — спросил Дмитрий, с любопытством рассматривая всё это.

Остор глянул на пульт управления.

— Здесь живут люди из собрания Эфирного мира, которые занимаются водой. В эти два здания поступает вся информация из подводных лабораторий, расположенных недалеко от сердца Земли.

Рисир пролетел ещё несколько поселений, но уже поменьше, и друзья увидели впереди раскинувшуюся до самого горизонта морскую гладь, освещённую заходящим солнцем.

— Ух ты, красота какая! — оглядываясь вокруг, воскликнул Дмитрий.

Остор повернулся и, щурясь на солнце, кивнул.

— Мы почти на месте!

Земля уже скрылась из виду, и теперь они летели над безбрежным морским простором. Рисир постепенно начал снижать скорость. Сначала на горизонте показалась светлая полоса, проходящая ровной чертой по всей его линии. По мере приближения полоса постепенно увеличивалась и скоро отделилась от горизонта синей линией моря. Рисир замедлил ход и остановился. Внизу под водой, мерцая холодным белым светом, пролегала широкая дорога, тянущаяся с севера на юг, насколько хватало глаз. Ширину этой безупречно ровной полосы трудно было определить с такого расстояния, но, вероятно, счёт шёл на километры.

Остор и Лесна встали и подали гостям знак последовать их примеру. Друзья переглянулись и тоже поднялись.