Хранители Грааля

Проницательная Аделаида понимала происки своего родственника так хорошо, как будто он ей их сам расписал, и вовсе не стремилась надеть корону королевства Арагон. Она молилась Богу катаров, надеясь со временем принять consolamentum. Пока же в ее окружении формировались блистательные кружки, где наряду с обсуждением вопросов галантности и любовной казуистики, спорили о книгах и писателях, сами начинали сочинять прозу и стихи, рассуждали о бессмертии души и вере, об искуплении и воздаянии; вели неспешные беседы о смысле жизни и о Боге. Твердая в убеждениях, бесстрашная перед лицом врагов, Аделаида вовсе не была прирожденной мужеподобной воительницей, с грубым темпераментом и суровой закалкой души и тела. Она создала в Каркассоне «двор любви», который являлся средоточием героизма, поэзии, рыцарской учтивости и в то же время «целомудренности и грациозности, поскольку скипетр находился в руках Аделаиды».

Столь же привержены новой религии были и многие другие знатные дамы.

Позднее одним из пунктов обвинения против графа Тулузского Раймунда VI стало поведение его сестры. «Его родная сестра сделалась еретичкой. Когда умер ее муж, она явилась в Памье, прожила там полных три года и бесстыдно проповедовала свое опасное учение».

Своим приближенным Аделаида позволяла глумиться над служителями католической церкви. Когда в 1197 г. монахи Алета избрали аббата, неприятного опекуну юного виконта, он разорил аббатство и заключил в тюрьму нового избранника. А затем усадил тело умершего аббата на престол и приказал ему повиноваться, пока монахи не согласились избрать угодное ему лицо.

После смерти супруга Аделаида получила волю распоряжаться собой подобно всем благородным вдовам, исповедовавшим альбигойскую религию. Забота о душе единственного сына Роже и его воспитание были возложены ею на крепкого в катарской вере Бернара де Сессака. Сама же, отказав всем претендентам на свою руку и богатейшие владения, отринув гордость и обретя необходимую кротость, приняла consolamentum. Более того, по-видимому, она была избрана одной из Хранительниц Грааля. Об этом нигде не упоминается как о бесспорном факте, но многочисленные инвективы католического духовенства, гневные намеки на ее великие прегрешения, духовная близость с Гильабертом де Кастром делают вполне возможным такое предположение. Однако, скорее всего, виконтесса не «вступила в должность»: она умерла почти одновременно с Раймундом V.

Старый граф не поощрял катаров, хотя и не слишком подвергал их гонениям. Он рассматривал сочувствующих еретикам как своих подданных, приносящих ему доход и поддерживающих его против самовольства знати. Раймунд V выполнил долг католического государя, заявив о своей правоверности на Тулузском соборе 1161 г. Позднее он призывал к походу против еретиков — в то время, когда европейские правители не знали, как разобраться со своими проблемами. Этим его рвение в борьбе с ересями и ограничилось. Вместо него символы веры альбигойцев защищали его зять и внук из Транкавелей Каркассонских.

Старший сын Альфонс рано умер, не оставив потомства. Второго сына Раймунда граф приобщал к делам управления, но всегда правил по-своему, самовластно.

На фоне достаточно колоритного наследника Раймунда его младший брат Бодуэн выглядит на удивление скромно. О нем почта нет сведений, и можно предположить, что он находился в полном небрежении. И только предательство и ужасная гибель вывели его на историческую сцену.

Граф устроил брак наследника с Эрменсиндой де Пеле, который принес Тулузе власть над графством Мельгей. Впоследствии, поскольку сюзереном графства являлся папский престол, оно было отобрано, а Эрменсинда умерла через два года, в 1176 г., не оставив потомства. Только спустя четыре года граф принял решение о второй женитьбе сына; его выбор пал на Беатрис Безьерскую (надо подчеркнуть, что первые две женитьбы происходили по воле отца, поскольку во время противостояния церкви и Тулузы враги часто упрекали Раймунда VI в многоженстве). Этот союз подарил тулузскому дому дочь Констанцию[27] и уверенность в воспроизводительных возможностях наследника.

Семья Беатрис недаром слыла еретической — все ее члены, формально считаясь добрыми католиками, горячо сочувствовали катарам и всемерно их поддерживали. По-видимому, через Беатрис Раймунд в определенной мере приобщился к альбигойскому учению. Но главным его вероучителем, несомненно, была старшая авторитетная и любимая сестра.