Хранители Грааля

Нередко, особенно в романизированной литературе, мелькает предположение, что Раймунд VI, а впоследствии и его сын Раймунд VII принадлежали к замкнутому кругу Хранителей Грааля. В основе этой догадки, скорее всего, лежит значение имени Раймунд — «хранитель, защитник». Но приблизиться к Граалю было дано только чистейшим из чистых, а князья в силу своего положения каждый день вынуждены были нарушать Господни заповеди.

Так что при всей привлекательности этого предположения от него приходится отказаться.

Скорее всего, Раймунд VI был призван к не менее почетной миссии — оберегать от опасностей избранных, Стражей Грааля, которые в силу канонов своей веры не могли явить вооруженного отпора и оказывались беззащитными перед лицом жестокого и беспощадного врага. Тогда становятся понятными многие необъяснимые с исторической точки зрения поступки Раймунда, его уклончивость и лавирование, оскорбления, которые ему пришлось претерпеть: ради такой высокой цели не позорно было принять унижение.

И подданные понимали причину поступков своего сеньора и снисходительно судили его слабости.

Понятны и побуждения католической церкви: в 1179 г. Раймунд вместе с виконтом Безье, графом де Фуа и большинством баронов Романьи был отлучен от церкви папой Александром III. А спустя только год после смерти отца, в 1196 г., был снова отлучен папой Целестином III «за преступления против церкви и монастырей». Он разрушил несколько церквей, принадлежащих монастырю Святого Эгидия и всячески притеснял эту обитель. Епископ Тулузский был лишен возможности объехать свою епархию из опасения окрестных дворян; его мулы не могли без вооруженной стражи идти на водопой.

В наши дни трудно представить себе зависимость человека Средневековья от церкви. Она являлась осью существования: культурным и информационным центром, клубом по интересам, советчиком при решении семейных проблем, психоаналитиком. Отлучение от церкви означало почти исключение из жизни. Замолкали колокола, прекращались мессы; запрещались такие церковные службы, как крещение, венчание и панихиды — все обряды, столь почитаемые народом. Зима без праздника Рождества и Богоявления должна была казаться бесконечной.

Отлучение от церкви играло огромную роль как главное средство самозащиты церкви и главное ее орудие в борьбе за господство над миром. Это было, с другой стороны, и могучее средство поддержания дисциплины в самой церкви. Его применение не могло не подавать повод к злоупотреблениям. Еще святой Августин предостерегал против легкомысленного обращения с этим страшным оружием. Иннокентий III тоже порицал исполнителей своей воли, не всегда соблюдавших в этом деле должную умеренность.

В 1198 г. папа Иннокентий, надеясь на лояльность графа, снял с него церковное отлучение.

Блестящий аристократ и отважный воин, граф казался следующим поколениям способным себялюбцем, человеком легких путей, добрым, но безвольным. «Неукротимый на поле битвы, — писал Н.А. Осокин, — он терялся среди политических интриг. Он не был создан для дипломатической деятельности, для государственных дум. Его двойственный характер сложился под влиянием тех условий, в какие его поставило альбигойство. Он веровал в ересь, но, опасаясь католической церкви, не смел высказаться прямо… Ему недоставало ясности политики, потому что недоставало твердости воли. Он был сильным, смелым на словах и робким, когда надо было действовать решительно…» И далее он полагает, что своей уклончивостью тулузский граф парализовал действия самых сильных вассалов и все дело альбигойцев.

Скорее всего, такая оценка сложилась из-за невзгод и неудач графа: окажись тот победителем, автор нашел бы совсем другие слова.

Иначе видит Раймунда Зоя Ольденбург: «Этот „покровитель еретиков“ твердо решил оставаться таковым до конца, наперекор всему. Поступая так по личной склонности или, вероятнее всего, из чувства справедливости, Раймон VI для еретиков был гарантом безопасности, надежной опорой. От этого он никогда не отступал. Этот „слабак“ оказался изворотливым дипломатом, реалистом, необычайно твердым в своей позиции. Напугать его было трудно. Раймунд VI, быть может, как никто другой, понимал, что церковь — сила практически непобедимая и бороться с ней возможно, только разыгрывая самую преданную покорность. Он не откажется от этой тактики до того дня, когда его подданные-католики вступятся за него вопреки интересам Господа и в ущерб своим правам».