Хранители могил

— Она потеряла больше, чем мы можем себе представить, — сказала Энн, обнимая сына.

От матери пахло ванилью и еще чем-то, что Байрон мысленно привык называть запахом родного дома.

— Помоги Ребекке, Байрон.

— Я всегда считал себя другом Бекс, и совсем не потому что она… была сестрой Эллы. Я не отказываюсь от своих обещаний, — сказал Байрон, высвобождаясь из материнских объятий. — Мужчины Монтгомери держат свое слово.

— Я знаю, малыш. — Мать ласково обняла его лицо. — Я знаю, ты у меня — настоящий мужчина. Я горжусь тобой. Но иногда… бывает непросто…

Она вдруг замолчала и обняла его еще крепче.

Наверное, мать хотела сказать, что иногда непросто быть настоящим мужчиной или настоящим другом. Других вариантов тогда Байрону в голову не приходило. А ведь у нее чуть-чуть не вырвалось, что непросто быть… Гробовщиком и Хранительницей. Когда твое будущее заранее предопределено, причем без твоего согласия. Только сейчас Байрон понял, каково было его матери столь лет жить, зная обо всем этом с самого его рождения.

В свое время он думал, что они с Эллой начали встречаться, поскольку его родители тесно общались с ее бабушкой. Казалось, все произошло само собой: в детстве они часто вместе играли, вместе лазали по всевозможным «таинственным» местам. Детская дружба переросла в романтические подростковые отношения. Казалось, они были предназначены друг для друга. Идеальная пара. А что чувствовала Элла, когда узнала о своем предназначении? Байрон снова и снова задавал себе этот вопрос и в который раз жалел, что Элла не поговорила тогда с ним откровенно.

Все началось с ее звонка на их второй номер.

— Байрон! Тебя! — крикнула из кухни мать.

— Беру, — ответил он и схватил телефонную трубку.

Поскольку их домашний телефон использовался в основном для деловых разговоров, родители пару лет назад абонировали второй номер, сделав Байрону подарок ко дню рождения. Он не сразу оценил родительский подарок, однако за последний год телефон сделался для него предметом первой необходимости. Байрон либо проводил время с Эллой, либо «висел» с ней на телефоне.

— Привет, — услышал он голос Эллы.

— Привет. А я как раз собирался пойти к тебе.

— Не надо, — вдруг сказала она. — Я больше не смогу с тобой встречаться.

— Что?

Сначала Байрон посчитал это одной из ее «шуточек», но тон, каким Элла с ним говорила, подсказывал: она не шутит.

— Элла, погоди… — Байрон сел на кровать. Фразы путались в голове. — Я не… в чем дело? — торопливо заговорил он. — Если ты из-за Бекс, я же тебе объяснил: мы всего разик поцеловались. И больше ничего не было. Я люблю тебя и…

— Знаю, — с какой-то странной усмешкой ответила Элла. — Потому-то мне и непросто расставаться с тобой. Это даже хорошо, что у тебя такое отношение к моей сестре. Значит, ты — человек, а не зомби с вложенной программой.

— С какой еще программой? Я тебя не понимаю.

— Значит, мы пока можем думать самостоятельно. И ты делаешь то, что хочешь делать сам, а не то, к чему тебя принуждают. И я тоже.

Она подозрительно шмыгнула носом.