Хранители очага: Хроника уральской семьи

Петровна была в сенцах, когда вошел милиционер.

— Здравствуйте. Вы будете Александра Петровна Симукова?

— Я самая и есть. Здравствуйте. — Петровна настороженно пошарила по карманам фартука. — Да вы проходите, проходите, у меня тут… уборку вот затеяла: все вверх дном…

— Что же вы, Александра Петровна, — с укоризной начал милиционер, проходя в дом, — не выполняете указаний администрации?

— Это какие указания? — Петровна выставила перед милиционерам табуретку, смахнула с нее пыль. — Присаживайтесь, в ногах правды нет.

— Ну, как какие… — Садиться на табурет старшина не стал, а сразу прошел в большую комнату, по-хозяйски окидывая ее взглядом. — Домишко ваш снесли?

— Снесли, слава богу, снесли…

— Ну вот… Теперь, стало быть, что из этого следует? — Старшина рассматривал на стене вышитый гладью Кремль. — Добрая работа.

— Да куда там… — смутилась Петровна. — Баловалась в девичестве.

— Добрая… — Старшина постоял, полюбовался картиной. — А слушаться администрацию все-таки надо, — милиционер улыбнулся Петровне. — А?

— Так только то и делаю, что слушаюсь… Как не слушаться-то? Нехорошо.

— Именно так. Ведь домик ваш снесли?

— Снесли, слава богу, снесли.

— И ордерок на получение комнаты выписали. Выписали?

— Чего не знаю, того не знаю.

— Выписали, Александра Петровна, выписали. Теперь, стало быть, что надлежит сделать? Надлежит ордер на руки получить.

— Так ежели он без надобности?

— Как так может быть без надобности? — Старшина снова улыбнулся, подошел к горке, начал рассматривать немудрящую посуду. — Жить вам где-то надобно?

— Ну, милый… жить-то я и здесь, слава богу, проживу. Недолго уж до смерти-то осталось.

— А это, Александра Петровна, дай вам бог здоровьица жить еще долгие годы. А вот проживать на данной жилплощади не имеете права. Переезжайте в свою законную комнату.

— Так мне комната не нужна. Зачем мне комната? Я же говорила комендантше, не надо мне ничего, проживу и здесь с внучонком. Уж как-нибудь…

— Погодите, погодите… — Милиционер присел наконец на табуретку, Петровна быстро устроилась напротив. — Давайте по порядку. Вы прописаны на данной жилплощади? Нет, не прописаны. Значит, что? Значит, нарушаете паспортный режим. Подвергаете себя серьезной опасности — крупному штрафу. А ведь у вас, Александра Петровна, есть теперь своя комната. Нужно получить ордер и прописаться в ней. Простая арифметика.

— Я и говорю… Зачем мне комната? Заберите у меня комнату, а самое тут пропишите, у снохи с внучком, раз уж чтоб без нарушений. А то у меня лишних денег нет, за еённые комендантские глупости расплачиваться.

— Тут глупостей никаких нет, Александра Петровна. Комендант Куприянова требует по закону. Мало ли кому где жить захочется. Надо еще право на прописку иметь. А у вас такого права нет. Здесь прописаны ваша сноха, ваш внук, а у вас есть свое жилье. Получайте его и прописывайтесь. В случае же дальнейшего нарушения паспортного режима к вам будут приняты строгие меры. Несмотря, извините, на ваш возраст.

— Так это как же это так… внучок мой здесь останется, а я должна в другом месте жить?

— У вашего внучонка есть мать.

— Так ведь она далёко… по договору на Севере… они ж туда еще с Кольшей…

— В таком случае мальчика можете забрать на свою жилплощадь.

— А здесь, значит, никак нельзя? — сокрушенно покачала головой Петровна.

— А здесь нельзя. Не имеете права без прописки.

— Вот беда-то… А мне вон Аня пишет, мама, мол, и не надо тебе никакой комнаты, живи с Алешкой как жила, приеду — пропишешься у нас, а то ни то ни се получится… зачем нам отделяться?

— Вот когда приедет, тогда и ставьте вопрос. А пока получайте свою собственную комнату, прописывайтесь. — Старшина поднялся с табуретки, поправил ремень. — Сегодня же сходите в ЖЭК, Александра Петровна. Знаете Яновскую такую, председателя жилкомиссии?

— Как не знать…

— Ну так вот, к ней. — И с этим, попрощавшись, старшина вышел из дому.

Алешке Петровна написала записку, мол, придешь из школы, обед в духовке, а сама, надев новое платье — подарок Ани, отправилась в ЖЭК. Яновской на месте не оказалось. Посидела Петровна, посидела на стуле около ее двери, вышла во двор. Неспокойно у нее на душе. Главное, не понимала она, как правильно поступить. Получишь эту комнату, а потом у Ани не пропишут. Обидится Аня. Скажет: что, мама, не хочешь уже с нами? Обязательно обидится. А с другой стороны, как тут самой все сообразить? И пенсию не дают без прописки. То давали-давали, а тут на тебе — не дают. Будто Петровна уже и не Петровна. А без денег тоже не жизнь, без денег им с Алешкой туго приходится.

Петровна вышла на Пролетарскую улицу, завод вдалеке знакомо дымил трубами. Может, к Лиде в заводоуправление заглянуть, расспросить обо всем? Когда-то она им помогла, не посмотрела, что Кольша обидел ее, добрая оказалась душой, не злопамятная. И потом — законы она знает. А когда законов не знаешь, как тут правильно поступишь?

Завидев Петровну, Лида с ходу затараторила: