Хранители очага: Хроника уральской семьи

Дома Петровна первым делом переоделась, накинула вместо жакета фуфайку и поскорей в огород; в руках даже зуд стоял, так хотелось поскорей огородом заняться. Жилистые, натруженные за жизнь руки слегка дрожали, когда она в сарайке нашла лопату повострей и взялась за черенок. Хорошо б, конечно, подточить малость, да уж как есть. Подержала в руках лопату, как будто примериваясь к ней, улыбнулась. Нет, надо все же разок-другой пройтись по лезвию, так оно негоже. И даже легче на душе стало, когда решила так. Вернулась в дом, вытащила в кладовке из-под стола инструмент в ящике. Ящик этот, знала она, когда-то Борис Аркадьевич сколотил, Анин отец, тоже вот мастеровой человек жил, любил порядок, основательность. Близко его знать Петровне так и не пришлось, помер раньше времени, а так бы хорошо сейчас с ним на пару в огород выйти, пройтись по первой грядке. Видать, не суждено. Со вздохом и охом вытянула Петровна из ящика точило, пристроилась на крыльце, вжик-жи-ик, вжик-жи-и-ик… то искорка вылетит из-под точила, то блеснет на солнце освеженное лезвие… потеплело сразу на душе. Ничего не надо в жизни, а вот это надо. Чтоб немного покопошиться, изладить какое-нито дело. Право, хорошо, что решила подточить, а поленилась бы — совсем другой разговор был бы. Старуха послюнявила точило, перевернула лопату — и снова вжик-вжи-ик, вжик-вжи-и-ик… вовсе заблистало лезвие. Подняла лопату, попробовала остроту на палец. Звонкий звук, ширык-чирк, чирк-ширык… будто воробей весело чирикнул.

Теперь ладно, теперь хорошо. Убрала Петровна инструмент в кладовку, направилась в огород. Был там у нее свой заветный уголок. Откуда она и думала плясать начать. Это как и в старом дому, который снесли. Дом ей, конечно, ой как жалко, да что поделаешь. Жить уж в нем совсем невмочь было, развалился без хозяина. А вот огород еще жальчей. Потому и здесь ей нравилось, у Ани, — огород привораживал. Ну, и все другое, конечно, тоже неплохо — и вода тут тебе, и отопление, и ванная Алешку искупать, особенно когда крохой был. Без этого в нынешней жизни хорошего мало, Петровна это понимала. Да и потом, главное, к чему им жить врозь, когда можно вместе? Петровна и держалась этого…

Малинник вокруг огорода она давно уже привела в порядок, сушняк повыдергала, землю подвзрыхлила, тесемки с перевязанных в пучки тычинок, чтоб зимой от снега не надломились, поубирала. Малинники стояли тугие, красно-шелушащиеся, матерые — любо-дорого смотреть, а рядом свежие, прошлогодние побеги, еще не окрепшие, с зеленцой, с просвечивающей на свету мякотью плоти. Как раз с угла, где она сожгла малинный сушняк, Петровна и начала копать. Лезвие с приятным шипом, без натуги, по самый верхний окрай вошло в землю. Петровна улыбнулась, постояла немного, задержав ногу на лопате. И только потом сделала первый вскоп, перевернула землю, постучала по ней тыльной стороной, с чувством разбивая жирный наземный пласт на мелкие куски. И тут сделала второй закоп, с силой нажала ногой на лопату; земля с вжиком подалась, Петровна споро вывернула пласт наружу и опять разбила его лопатой. Добрая улыбка освещала лицо старухи.

Раз за разом Петровна все дальше продвигалась по гряде, припекало весеннее солнце, дул ветерок; старуха расстегнула фуфайку, скинула с седой головы платок…

— А вот простудишься, — услышала она.

Обернулась — махнула левой рукой:

— Нимало! А ну-к помог бы тоже бабке!

— Тебе хорошо. У тебя лопата есть. А у меня никогда ничего нету.

— Будет тебе, будет, — улыбнулась Петровна. — Вот хоть у меня и возьми. Вот эту.

— А сама?

— А сама пойду другую поищу. Иль знаешь што? Дуй-к в сарайку, там за перекладиной лопата торчит, тащи сюда.

Алешка вприпрыжку припустил в сарай, уши на шапке-ушанке в развеселую болтались, в ногах путалась «сабля».

«Герой», — усмехнулась Петровна.

— Вот! — уже бежал обратно Алешка, спотыкаясь, но крепко держа в обеих руках черенок лопаты.

— Ну, теперь давай в обмен. — Петровна подала Алешке свою лопату. — Наперегонки? — подмигнула Петровна.

— Да, тебе хорошо… ты вон уже сколько, а я нисколько.

— Вот еще беда… начнем сначала, вот хоть с той гряды.

— Вон с той?

— С той, точно.

— А ты меня и обскакаешь. Ты забыла, что ли? Ты большая…

— Так у тебя лопата зато повострей.

— Ну тогда ладно, давай…

Они перешли на свежую гряду, встали по разные стороны.

Алешка из всех сил всадил лопату в землю, поднатужился — лопата еле шла. Сантиметров десять только и сковырнул, а дальше не пускала глубина. Как уж есть, Алешка перевернул пласт и раздолбил его лопатой. Копнул во второй раз, а уж упарился — земля за зиму сильно слежалась, поддавалась с трудом. Петровна смотрит, а помощник ее совсем сник, только виду подавать не хочет.

— А знаешь чего, Алешка! — сказала она, воткнув лопату в землю. — Пожалуй што, и не угнаться нам друг за дружкой.

— Как это? — удивился Алешка.

— А вот гляди-ка… мы с тобой лучше пойдем рядком. Поперву я пойду, а ты за мной. Так оно сподручней выйдет.

— Опять же ты и хитрая…