Хранители памяти

– Будем искать другие способы. Мы, к сожалению, не имеем права принудительно вводить сознания свободных граждан звёздного содружества в расслабленное состояние. Это является нарушением Главного Уложения.

– Да, я помню. А теперь я хочу задать несколько вопросов. Скажи, Золтан, Стратилион простил меня за то, что я бросил его на произвол судьбы?

– Он никогда никому ни на что не жаловался. Мне это известно, потому что я пятнадцать лет преподавал ему стратегию и тактику ведения войны. Он знает, что ты отважный воин, великий полководец, и гордится тобой.

– Прошло много лет, он вырос и понимает, что значит жить без любимой женщины. Я должен был или защитить Вивьеву, или умереть рядом с ней. Защитить её я не успел.

Эстабат тяжело вздохнул. Зал хранил молчание.

– Продолжим! – сказал Эстабат. – Если нашли маяк яхты, должен был сохраниться регистратор паролей.

– Регистратор сохранился, – ответил Золтан.

– Чьим паролем воспользовались мятежники, пристыковываясь к «Клеонии»?

– Это был мой пароль, – ответил кемн, глядя адмиралу в глаза.

– Твой… Теперь понятно, почему молчал пилот: ты имеешь право являться без доклада даже к императору. Следующий вопрос: как наши убийцы узнали секретный пароль? Я тебя не подозреваю, это было бы глупо. За этим фактом должна скрываться подсказка.

– Мой пароль знали только члены императорской семьи, – ответил Золтан. – Я не посмел задавать вопросы тем, кого считал и считаю эталонами нации Первых. Я не сделал этого даже в интересах следствия. Надеюсь выяснить истину иным способом.

– Уверен, у тебя это получится… Тагерт сказал про орден Вивьевы…

– Этот орден учредили в армии тридцать лет назад.

Великий кемн указал на маленький золотой значок на своей груди и объяснил:

– Это знак принадлежности к ордену Вивьевы. Главный Координатор является председателем. Я вместе с вождями вхожу в правление. Наш девиз: «Сила и мудрость». Нас сто два миллиарда. Это полный состав армии, разумеется, не считая андроидов. В армии нет предателей, потому что каждый из нас добровольно разрешает подвергать своё сознание ревизии. Уважая миролюбивые нации, мы без жалости уничтожим тех, кто нападёт на звёздное содружество Энготур. Хапсы скоро в очередной раз потерпят сокрушительное поражение.

Эстабат кивнул, соглашаясь, и спросил:

– Что показывает таймер?

– У тебя в запасе не так уж много времени, адмирал.

– Значит, на сегодня достаточно. Поговори, учитель, со Всеславом. Выясни, сможет ли он выполнить работу, которая не даёт мне покоя. Ещё выясни, отважна ли хранительница памяти Вивьевы. Верните моё сознание, когда Виктория появится на базе.

Эстабат окинул зал взглядом и громко сказал:

– Я не прощаюсь!

Он откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с прекрасного лица, светившегося над панорамным столом. В зале раздался сухой щелчок, блеснула голубая вспышка.

*

Всеслав проснулся и поднялся с кровати. Сильно болела голова, хотелось пить. С прищуренными глазами он пошёл вперёд, вытянув руку. Нужно было сделать несколько шагов, чтобы рука упёрлась в выключатель на стене спальни. Но стены впереди не было. И вообще всё было не так. Во-первых, Всеслав осознал, что стоит не на шерстяном ковре, а на бархате. Во-вторых, кристально чистый воздух существенно отличался от привычного запаха его квартиры: шоколадного спрея, которым уже давно пропиталась обивка мебели. Вдобавок, сам по себе включился свет.

«Чёрт! Я не в Анапе!» – мысленно воскликнул Всеслав. Сонливое состояние как рукой сняло.

Он стоял посреди просторной комнаты. И тут он вспомнил сухой щелчок генератора и ту продолжительную преамбулу, в которой фигурировали инопланетяне.