Хранители волшебства

Причала не было, просто каменная площадка с двумя тумбами, к которым и пришвартовался паром. Толпа с парома потекла по той же каменистой тропе, так что мы двинулись следом вокруг горы и вверх. Это напомнило мне Скарр. Наши гавани обычно тоже такие, кроме тех, где поблизости есть города. Разница в том, что Галлис красивый просто до умопомрачения. Тропа вела по дну огромного ущелья, под тенью великолепных деревьев, а слева низвергался с отвесных утесов белый водопад. Вдалеке, на уступе над водопадом, мы заметили фигуру человека в синих одеждах.

– Что он там делает? Это опасно! – сказала тетя Бек.

– Играет на арфе, тетушка, – ответила я. – И кажется, поет.

Музыка едва доносилась до нас сквозь шум водопада. И вот что самое странное: под эту песню вышло солнце и деревья стали золотисто-зеленые. Водопад засиял серебром, над водой повисли радуги, и скалы многоцветно засверкали.

– Я правильно понимаю? Он поет волшебную песнь, чтобы здесь стало еще красивее? – спросил Огго.

– Пожалуй, да, – пропыхтел Финн. Тропа была крутая. – О галлисских бардах рассказывают много чудесного.

Я тоже слышала о них много чудесного. На Скарре говорят, что нет на свете волшебства волшебнее, чем у бардов с Галлиса. Говорят, своими песнями они способны наколдовать что угодно, хотя мне помнится, что отец только рассмеялся, когда я спросила его об этом, – мол, хотелось бы, но, увы, нет. Однако что-то из этого наверняка правда, думала я, когда мы преодолели очередной поворот и ущелье и бард скрылись из виду.

– Он и правда бард, – сказала я. – Барды всегда в синем.

Тут мы очутились у каменного здания, а тропу преградили ворота. Зеленослезка снова завопил и сел на ворота, чем, похоже, напугал стражника, который вскинул толстую руку и прикрыл лицо.

По нашу сторону ворот стоял сердитый Ивар.

– Он меня не впускает! – сказал он мне. – Говорит, я чужестранец. Айлин, растолкуй ему, что к чему!

– У него нет причин оскорблять меня! – Стражник пятился от Зеленослезки, но при этом придерживал ворота. Он был высокий и к тому же плотного сложения, в серой одежде официального вида и с мечом на перевязи. – Я лишь исполняю свой долг. Мне сразу видно, что юный господин – не уроженец Галлиса, ведь у него клетчатый плед и так далее и к тому же он…

– Я же тебе говорил. Я скаррский принц! – сказал Ивар.

Услышав, что его назвали юным господином, он несколько смягчился, но еще не остыл.

– А я для того здесь и стою, чтобы пропустить этого юношу, как, впрочем, и любого из вас, только после того, как с вами побеседует жрец Оуэн, – продолжал стражник, как будто Ивар ничего и не говорил. – Я вижу, что все вы чужестранцы. Я уже прозвонил в колокол, и Оуэн, несомненно, будет здесь с минуты на минуту. Он сейчас занят: благословляет других путников с парома.

– А нам, выходит, ждать, да? – прорычал Ивар.

– Да, и причем терпеливо, – подтвердил стражник. – Прошу вас, отзовите птицу, если можно. Я не уверен, что она угодна богам.

– Угодна богам? – вскричал Финн. – Нет никого угоднее богам, чем Зеленослезка! Как видно, у Мо были основания не хотеть на Галлис!

– Кто из вас Мо? – уточнил стражник.

– Ослица! – ответил Финн. – Ослице претил каждый шаг на нашем пути…

– Вы что, тоже меня оскорбляете? – нахмурился стражник.

– Нет-нет! – торопливо замахал руками Финн. – Я монах и миротворец.

– Тогда заберите птицу, – сказал стражник.

Я почувствовала, что стремительно теряю присутствие духа. Я забыла, что еще мой отец всегда говорил про Галлис. Я помню, как он расхваливал красоты Галлиса и его чудесный климат, пока я не спросила у него, почему он решил перебраться на Скарр, раз Галлис такой прекрасный. На что он отвечал: «Айлин, на Галлисе шагу нельзя ступить без благословения жреца». И теперь я испугалась, что наше путешествие закончилось.

Финн позвал Зеленослезку, тот сел ему на плечо, и мы стали ждать жреца.

В конце концов к воротам, взметывая на ходу серыми одеждами, важно прошествовал Праведный Оуэн. Я сразу поняла, что он еще хуже верховного жреца Килканнона. Лицо у него было довольно полное, а роскошные усы даже пышнее, чем у стражника. Наверняка мешали есть. Он спрятал сложенные руки в рукава рясы и прислонился к воротам.

– Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас? Пять чужестранцев и их скот.

Ничего себе скот, подумала я. В этот миг я почувствовала, как к моим ногам прижался невидимый Страхолюдина. От этого мне сразу полегчало.

– Праведный владыка, Зеленослезка не скот! – Таким возмущенным я Финна еще не видела. – Это Великая Птица…

– А ты кто такой? – презрительно прервал его Праведный Оуэн.

– Я Финн, – сказал Финн, – монах из ордена Богини с Берники, и у нас богоугодное дело…

– А вы, сударыня? – спросил Праведный Оуэн, снова перебив беднягу Финна. Он поглядел на сидевшую в повозке тетю Бек. – Это ведь ваше богоугодное дело? Вы главная?

Тетя Бек просто сидела и молчала.

Праведный Оуэн подождал, когда она заговорит, но она на него даже не посмотрела, и тогда он прищурился на нее:

– Слабоумная, что ли? Тогда кто тут главный?

– Я, – сказала я, не дав Ивару рта раскрыть.